Абсолютное программирование   ::   Петров Сергей

---------------------------------------------

Сергей Петров

Абсолютное программирование

Глава 1.

Мой друг Виталий

Гроза наваливалась на Москву с юго-запада. Угоревший в духоте пятничного вечера город без боя сдавал одну линию обороны за другой. На Кутузовском маявшиеся в мертвой пробке разночинные дачники, перегибаясь через рули ржавых «копеек» и кондиционированных иномарок, беспокойно разглядывали сквозь лобовые стекла, как пожирается пыльное московское небо клубящимся хаосом правого грозового фланга. А на левом фланге, над Бутово и Чертаново, хляби небесные уже несли возмездие погрязшему в суете долгой рабочей недели городу. Там, между типовыми курятниками спальных районов, плясал божественный огонь, и грохот разбивающейся о глину и асфальт воды глушил метания небесных колесниц.

То же, что готовилось к броску из-за Университета, вряд ли было просто грозой. Здание, в обычные дни плоско и призрачно висевшее над городом, сейчас превратилось в никчемную блеклую открытку на фоне восставшей тьмы. Тьма ворочалась и беззвучно подрагивала отблесками молний. Видимо, приказ к наступлению запаздывал, и только благодаря этому замерший в ужасном предчувствии город все еще оставался жив.

Крыша оказалась прекрасным местом для созерцания вселенской катастрофы. Затянутые петлей реки Хамовники, посреди которых архитектурное излишество сталинских времен позволило нам обустроить уют нашего офиса, похоже, стали главной целью предпринятой на город атаки. Мы с Виталием сидели в ротонде над провалами тесных двориков и наслаждались ощущениями восторга и тревоги, вызванными игрой природы. Ощущения обострялись принятыми по случаю пятилетия Крыши напитками.

Набрякшие тысячами тонн воды фланги грозовой армии быстро обтекали нас с двух сторон. Тьма над Университетом взбиралась все выше и выше в стратосферу. Округу залил палевый тревожный свет. Ватная тишина глотала последние жалобные стоны задыхающихся улиц.

Виталий разлил остатки арманьяка по стаканам. Хрустальный сосуд извращенной формы, стоивший вместе с бывшим содержимым небольшое состояние, он отправил под стол, как обыкновенную пивную бутылку…

…Что касается меня, то в своей жизни я пивал разные напитки, вызывавшие разные эффекты, и относился к ним, соответственно, тоже по-разному. Ну, про студенческие годы вспоминать не будем – моя Бауманка, думаю, в этом отношении ничем не отличалась от вашего МХТИ. Научила всему, что должно пригодиться в жизни, за то и спасибо. Трудовую же деятельность начал в НИИ радиоприборостроения со знаменитой «клюковки», на которой выросло не одно поколение эмэнэсов. И тогда она, «клюковка», была хороша и любима, потому что готовили ее наши лабораторские девчонки своими золотыми ручками всего из двух натуральных ингредиентов. За одним туристка и альпинистка Светка каждый год ближе к осени почти официально командировалась на Валдай. Второй ингредиент мы с Семенычем регулярно – ежемесячно – получали в соседнем корпусе для наших двух СМ-ок, которые, как показали эксперименты, ломались одинаково часто – трать на них спирт или не трать.

Потом пролетела беспросветная эпоха перестройки-ускорения, политая «роялем», амаретто и двойным, а позже еще и подмигивающим «распутиным» из кооперативных киосков. Наши с Семенычем походы в соседний корпус постепенно стали бессмысленными, а затем и вовсе прекратились. СМ-ки, кстати, работали по-прежнему, только никому уже не требовались, – вхолостую молотили с утра до вечера.

Как-то, при очередном «распутине», я с грустью обнаружил, что опьянение стало качественно иным. Вместо разлива приятного тепла по конечностям и ощущения всеобщего братства и любви, пришла странная тупая ясность мысли.