Гончаров и смерть репортера   ::   Петров Михаил

В нашем городе, в наше время найти постоянную работу равносильно счастливому случаю. Похоже, что именно такой случай мне сейчас подвернулся. Последнее дело, которым я занимался касалось моей знакомой и естественно я не взял с неё ни копейки. Что же касается тощего загашника, то его я запланировал на покрытие курортных расходов Макса, до сего времени лежащего в больнице. Предложение Валентина было очень кстати. Единственное, что меня смущало, это отсуствие репортерского дара, их всегдашней готовности мертвой хваткой вцепиться в горло жареного петуха. Те материалы, что я раньше давал в газеты доставались мне легко потому, что являлись они делами уже переданными в суд, приговора которых уже вступили в силу.

- А, где наша не пропадала,

- подумал я подходя к дому,

- В конце концов ни боги горшки обжигали. На скамейке, с вызовом глядя на прохожих, три старичка откровенно и бесстрашно давили бутылочку. Сегодня был их козырный день, что подтверждалось многочисленными оденами и медалями закрывавшими их груди вплоть до живота. Поклонившись, я быстро прошмыгнул в подъезд, боясь оказаться помехой в их воспоминаниях о былых героических днях. Милка, как всегда принимала гостей, точнее своих сварливых подруг. Пожелав им как следует отпразновать славную годовщину, я улегся на диван и тут же громко захрапел, наивно полагая, что мое беспардонное поведение повергнет их в шок и заставит побыстрее убратья. Дурак! Когда я засыпал уже по настоящему они все ещё чирикали над ухом. После праздников я решил несколько изменить навязанную мне программу и официально явиться к Дунаеву в редакцию, а не на дом, как он того хотел. После доклада шустрой секретарши встретил он меня с некоторым удивлением, как человек не привыкший к неверному толкованию его распоряжений.

- Извини,

- не дав вставить ему и слова, взял я инициативу всвои руки.

- Ва

- юша, дорогой, прсти подлеца, но вечером я занят, а по сему решил немного приблизить желанное время нашей встречи. Если ты,конечно, не забыл о нашем уговоре. Ну а забыл, так ничего страшного, я все понимаю! Ты был на такой кочерге, что не мудрено и позабыть, со мной такое часто бывает...

- Виктория Яковлевна,

- отчаянно вращая глазными яблоками он обратился к старухе в синей сатиновой блузе тридцатых годов,

- зайдите попозже, сейчас мне некогда.

- Да

- да, конечно, я понимаю,

- ядовито ухмыльнувшись старуха семеня удалилась и весь начальственный гнев я принял на себя.

- Ты что, совсем идиот? Кто тебя просил говорить при ней такое? Это же Виктория! Уже через час об этом будет знать вся редакция, причем рассказ в её изложении будет отредактирован и обогащен. Каким ты придурком был, таким и остался. Тебе не газетчиком надо работать, тебя давно надо определить в дом дауна, если они смогут тебя вытерпеть больше полусуток. У меня коньяк есть! Налить тебе маленько?

- Вылей его себе на лысую голову, щелкопер несчастный! Я то думал, что мой ранний приход несказанно тебя обрадует и ты как мой давний собутыльник и кореш заплачешь скупой, мужицкой слезой. Но ты, бумагомаратель и ренегат оказался подлым трусом и мерзавцем, способным истинную дружбу поменять на сплетни метранпажихи.

- Замолчи, идиот! Последний раз спрашиваю, будешь пить коньяк?

- Конечно буду.

- То

- то!

- Подавая мне рюмку он сообщил селектору, что уехал в типографию ив ближайшие полтора часа будет отсутствовать.

- Значит решил у меня поработать. Сразу скажу, что решение твое правильно и мудро, поскольку плачу я хорошо.

- Миль пардон, а хорошо это сколько?

- Если ты качественно и в сроки напишешь четыре заказанных мной материала, четыре очерка, то заработаешь пять тысяч. Думаю, что месячного срока тебе для этого хватит с лихвой.

- Валя, не делай из меня идиота. Все зависит от содержания этих очерков.