Аналогия   ::   Емцев М

Все вокруг потеряло четкие очертания, все вибрировало и дрожало. По матовому лицу Ярцева текли размытые ручьи слез. Он что-то кричал, беззвучно открывая рот. Страшная боль возникла в глазных яблоках. Акимчук почувствовал, что его глаза, с трудом удерживаемые веками, вылезают из орбит. Кожа отслаивалась от тела, мускулы срывались с костей, каждый орган жил сам по себе. Космонавту казалось, что он распадается на тысячу кусков, на биллионы атомов, превращается в пыль, пар, воздух.

И внезапно адский рев прекратился. Наступила оглушительная тишина. Космонавты в изнеможении лежали в своих креслах.

Вдруг Рустам качнулся к экрану телевизора и застонал. Акимчук увидел его протянутые руки, пальцы, сведенные судорогой, и услышал крик:

- Смотри, смотри, о-о-о!..

Антрацитовое плато, на котором расположился Потапов с помощниками, было затянуто густой пеленой песчаного вихря. Ни прозрачный сферодом, ни исследовательская аппаратура с ее подставками, проводами, антеннами и сверкающими трубами, ни люди в голубых скафандрах не просматривались в этой плотной желто-сиреневой, мгле, внезапно окутавшей стоянку. Раздался треск, и экран погас. Связь была прервана.

- Ваня, скорей к ним, Ваня, скорей! - Ярцев дрожащей рукой толкал Акимчука в плечо.

Когда ракета совершила возле плато посадку прямо на упругий горячий песок, вокруг было тихо и спокойно. Молчание, пугающая тишина.

Космонавты, неуклюжие и большие в скафандрах, торопливо побежали к плато. Они с трудом вскарабкались по трехметровому отвесу на гладкую плоскость, напоминавшую большую площадь, только что залитую свежим асфальтом.

Кроме сферодома, на стоянке ничего не было. Ни одного человека, ни единого предмета. Сферодом был совершенно невредим. Но он был пуст, как будто аккуратный хозяин вынес все вещи, мебель, погрузил и увез в другое место.

Вокруг опустевшего плато расстилались равнодушные изгибы песчаных холмов, да вверху сияло ослепительное небо, напоминавшее цирковой купол на праздничном представлении.

Где искать друзей? В этом безбрежном океане песка их не найти, если радиосвязь не восстановится.

- Алло, алло! - голос Льва, оставшегося на "Арене", показался неожиданным и родным. - Как дела? Нашли какие-нибудь следы?

- Ничего, Левушка, ровным счетом ничего. А что у тебя?

- Полное молчание. Никаких сигналов! Буду шарить еще.

Если Лев даже на звездолете не может уловить сигналов, значит, нам и подавно ничего не услышать.

- Либо аппаратура вышла из строя, либо...

Они прошли по платформе. Стоя на краю плато, Акимчук посмотрел на горизонт и вздрогнул.

- Смотрите, пески пришли в движение.

- Где, где?

- Да вон там!

- Не может быть, ведь нет никакого ветра.

Рустам достал крохотный буреметр и поднял его в воздух. Прибор остался неподвижным. Ветра действительно не было.

- Причем тут ветер? - резко сказал Акимчук. - Здесь ветер ни при чем. Эти пески двигаются сами.

Да, песок двигался сам. Ярцев с ужасом смотрел, как огромные лиловые валы вздымались, словно груды ископаемых чудовищ. По барханам дождем рассыпались золотистые искры, судорожно пробегали молнии. В темных фиолетовых тенях они казались багряно-красными, на освещенных участках живой змеиной чешуей.

Песок наступал. Вдруг как-то сразу на горизонте поднялось большое столбовидное облако.

- Смерч! - вскрикнул Ярцев. - Скорей в ракету!

- Спрячемся в сферодоме! - сказал Рустам.

- Нет, в ракету! - Ярцев прыгнул вниз. Акимчук спрыгнул за ним, и они побежали, увязая в песке, вдруг ставшем мягким и текучим. Рустам, задержавшись, увидел, как беспомощно барахтаются космонавты в песке. Он круто повернулся и побежал назад к сферодому. Дверь звонко щелкнула за ним.