Арфистки Титана   ::   Гамильтон Эдмонд Мур

Какую-то секунду никто не шевелился, а потом на свету появился Отто.

– Похоже, их было только двое.

– Они выследили нас, – вскричал Харкер, – и пришли за нами сюда, чтобы… – он обернулся и с криком бросился к Кеогу.

Кеог лежал вниз лицом на пыльной земле. В его виске торчала тонкая, не толще иглы, стрела, и в этом месте выступила единственная капля черной крови.

Саймон низко пролетел над Кеогом. Его чувствительные лучи коснулись горла, груди, подняли вялые веки.

– Он еще жив, – сказал он, – но безнадежен.



2. Нечеловеческая хитрость

Грэг нес Кеога в лес, и как ни высок и крепок был землянин, он выглядел ребенком в мощных руках робота. Завывал ветер. Лишайники качались и грохотали, становилось все темнее.

– Быстрее! – кричал Харкер. – Быстрее! Может быть, есть еще надежда!

Его лицо было смертельно бледно от жестокого потрясения. Саймон был еще способен на эмоции, более живые и ясные, чем были раньше, потому что они были отделены от химического хаоса плоти. И он теперь испытывал глубокую жалость к Харкеру.

– «Комета» прямо перед нами, – сказал Курт.

Скоро они увидели ракету – темную металлическую массу, затерявшуюся в гигантской растительности. Они быстро внесли Кеога внутрь, и Грэг осторожно положил его на маленький лабораторный столик. Кеог еще дышал, но Саймон знал, что это долго не продлится.

Лаборатория «Кометы», несмотря на всю миниатюрность, обладала медицинским оборудованием, имеющимся разве только в самых крупных госпиталях, почти целиком устроенном Саймоном и Ньютоном. Им часто приходилось спасать жизни. И теперь они оба лихорадочно работали над спасением жизни Кеога.

Курт подвел к столу замечательную компактную версию прибора Фрезера, и через несколько секунд его трубки были присоединены к артериям Кеога, заработали насосы, чтобы поддерживать нормальное кровяное давление и ввести прямо в сердце стимулятор. Работала кислородная машина. Скоро Курт кивнул.

– Пульс и дыхание нормальные. А теперь посмотрим, как насчет мозга.

Он повернул ультрафлюороскоп в нужное положение и включил его. Саймон, находившийся над самым плечом Курта, смотрел на экран.

– Фронтальная часть безнадежно разрушена, – объявил он. – Видишь крошечные бороздки на стрелке? Уже началось разрушение клеток.

Харкер, стоя у дверей, умолял:

– Спасите его! Сделайте хоть что нибудь! – Он посмотрел на Курта, опустил голову и вздохнул. – Нет, конечно, вы не можете. Я знал это, как только он упал.

Все силы, казалось, оставили его. Он устало прислонился к двери, побежденный, печальный, уже даже не страдающий.

– Тяжелое дело – терять друга. Но и все, за что он боролся, теперь потеряно тоже. Фанатики выиграли и пустят в ход такую вещь, которая убьет не только землян здесь, но и все население Монеба в дальнейшем. – Слезы текли по щекам Харкера, но он не замечал их и спрашивал – не кого-нибудь, а пространство: – Почему я не увидел убийцу вовремя? Почему я не смог убить его вовремя?

Долгую, долгую минуту Саймон смотрел на Харкера, а потом снова взглянул на экран и, наконец, на Курта, который покачал головой и выключил экран, стал медленно вытаскивать трубки аппарата Фрезера из запястий Кеога.

– Подожди, Курт, – сказал Саймон. – Оставь их на месте.

Курт выпрямился с некоторым удивлением в глазах. Саймон подлетел к Харкеру, который выглядел более бледным и мертвым, чем труп на столе. Саймону трижды пришлось окликнуть Харкера, прежде чем тот достаточно пришел в себя, чтобы ответить.

– Да?

– Достаточно ли у вас мужества, Харкер? Как у Кеога? Как у меня?

Харкер покачал головой.

– Бывают минуты, когда мужество ничего не дает.

– Послушайте, Харкер! Хватит ли у вас мужества идти рядом с Кеогом, зная, что он умер?

Глаза Харкера округлились.