Башни Заката   ::   Модезитт Лиланд

– Дело в том, – вступает второй посол, – что тиран поручила нам разузнать о возможности закупки некоторых товаров, таких, как пряности. А после вашего тоста я пришла к выводу, что она могла бы заинтересоваться и поставками вашего зеленого бренди.

– Мы все обдумаем и постараемся решить ко взаимному удовольствию, – говорит Креслин, глотая усмешку. – А сейчас желаем вам всего доброго.

– Ты!.. – бросается на мужа Мегера, стоит послам уйти. – Да ты... ты вел себя хуже, чем Риесса.

– Вот уж не думал, что тебе это не понравится.

– Как бы то ни было, – встревает Лидия, – а выступил он удачно. Вроде и учтиво, и страху нагнал.

– Когда мы посетим их корабли?

– Я бы предложил не тянуть, – говорит Хайел. – Если, конечно, вы не хотите заставить их несколько дней подождать да понервничать.

– Давайте не откладывать дело в долгий ящик. Они не начнут разгрузку до нашего визита, а кое-кому из нас уже обрыдла кукурузная мука.



CXLIII



Креслин и Мегера спускаются по лишенным перил сходням. Он шагает так уверенно, что решительно невозможно догадаться, чего это ему стоит.

«...не больно-то похож на слепого...»

«...заткнись, идиот! Говорят, он умеет слышать любой шепот. Даже вчерашние сплетни!..»

Ну, как тут выдержать! Дойдя до пристани, Креслин оборачивается к кораблю и кричит:

– Не вчерашние, болваны! Только сегодняшние!

С борта слышится:

«...ох, ничего себе...»

«...говорил же я тебе, дураку...»

– Перестань дурачиться! – шипит на мужа Мегера. Бочком, мимо подвод и стражей, прибывших для разгрузки, Креслин протискивается к восточной оконечности старой пристани, на ходу объясняя:

– Это не повредит, раз уж кто-то проговорился им насчет моей слепоты. Потому как если никто не проболтался, значит, она бросается в глаза.

– Понимаю, но все равно...

– И вообще, какое это имеет значение, если они по-прежнему верят в мою способность управлять ветрами?

– Возможно, и никакого.

– Тем паче что ежели приспичит, ты и сама сможешь устроить вполне приличную бурю.

– Им это неизвестно, и сомневаюсь, что моей сестрице следовало бы об этом знать.

– Она уже знает, – говорит Креслин, огибая запряженного коня. – Белые это проведали, и она, надо думать, тоже. Таким же способом, – уже направляясь к конюшне гостиницы, он со смехом добавляет: – Разве не ясно, что весь этот груз предназначен не мне, а тебе? Тебя Риесса опасается куда больше, чем меня.

– Это печально.

– Знаю.

– Так или иначе мое приданое – или, говоря иначе, свадебный подарок – преподнесено лишь потому, что она нас боится.

Добавить к сказанному нечего. К тому же от длительного напряжения, позволявшего Креслину не потерять равновесие и сохранить ориентацию, у него разболелась голова. Он приноравливает шаги к шагам Мегеры и молчит. Они садятся в седла и отправляются в цитадель.

С северо-запада тянет влагой и прохладой. Касма и Вола, цокая по камням копытами, везут регентов в мощеный внутренний двор.

Спешившись, Креслин идет первым, ибо хорошо помнит каждую ступеньку лестницы, ведущей в совещательную палату. Там регентов дожидаются Клеррис, Лидия, Хайел и Шиера.

– Как прошел визит? – спрашивает Шиера. Регенты садятся. Мегера отвечает:

– Они вели себя с подобающим почтением. Предлагали показать все – или почти все, – чем набиты их трюмы, но мы любезно отказались, сказав, что верим им на слово.

– Думаю, это заставило их понервничать еще больше, – усмехается Шиера.

– У меня сложилось такое же впечатление.

– Ну, это послужит славным дополнением к представлению о могущественных и таинственных регентах.

– Не нужно нам здесь никаких регентов, герцогов, тиранов и тому подобного, – заявляет Креслин, качая головой. Темнота вокруг, похоже, начинает кружиться. – Будет больше проку, если мы останемся Советом. Вместе у нас все получалось куда лучше.