Башня Тишины   ::   Хэмбли Барбара

Она было задремала, но Керис с улыбкой коснулся ее руки, и старуха, что-то забормотав, снова принялась за вязание. Спицы так и мелькали в ее руках, похожих на когтистые птичьи лапы.

Тут снова подал голос Витвел Сим:

— Но даже если и принц полагает, что наше волшебство — самое обычное шарлатанство, как он несомненно подумал о той старухе, все равно он не отважится разозлить архимага. Этого не допустит ни Совет, ни Церковь. А мы и не знаем, что Солтерис ушел во дворец…

— Если солдаты регента повсюду в городе, — холодно заметила Розамунда, — то уже не столь важно, кто куда ушел. Нет, принц Фарос несомненно просто сумасшедший. Его вообще нужно было давно отстранить от власти, отдав ее кому-то из двоюродных братьев или сестер.

— Как сурово, — рассмеялся Иссей, — но вот только хочешь ли ты, чтобы Империей правили всякие дураки типа Магистра Магуса, а то еще похлеще — какая-нибудь старая колдунья?

Красивые губы женщины вздрогнули непроизвольно при упоминании одного только имени самого известного в городе шарлатана. Но Розамунда сумела сдержать свой порыв, обратившись к тарелке с уже остывшей пищей. Не найдя нужных аргументов, она просто предпочла помолчать — ведь молчание иногда тоже оказывается очень хорошим козырем.

Керис, нося на кухню грязную посуду, думал о предстоящей тренировке по фехтованию. Затем его мысли снова сползли на деда — он думал, какое отношение имеет к архимагу все сказанное за столом. Дело не в том, что Керис не верил в способность регента учинить что-то недостойное — как раз на это он был запросто способен — но просто молодой человек не мог поверить, что кто-то способен нанести вред его деду.

Еще с детства Керис знал своего второго деда, Солтериса Солариса, как очень загадочную личность. Он изредка — зимой чаще, а летом всего раза два — захаживал на хутор его матери, находившийся возле Пшеничной деревни. Тогда волосы Солтериса были темными, как сейчас волосы его матери, но сам Керис уродился светловолосым, в своего отца. Иногда казалось, что от отца Керис унаследовал еще что-то, не только цвет волос. Когда Керис давал торжественную клятву в присутствии всего Совета Кудесников, он обещал защищать архимага всеми силами — а у него было куда больше силы физической, нежели волшебной.

А вообще Керис старался думать о том, что касалось его напрямую — о постоянных тренировках по совершенствованию воинского искусства. И уж он выкладывался на этих тренировках как подобает, размахивая деревянным мечом под неусыпным оком наставника. Обычно тренировки происходили в самом нижнем этаже дома, в полуподвале, куда обычно во второй половине дня сквозь стрельчатые окна падал солнечный свет уже угасавшего дня. Несмотря на пять лет непрерывных тренировок, каждый вечер после занятий Кериса свербила одна и та же мысль: все, так больше невозможно. Все эти «Вперед-назад», «Коли-руби» и «раз-два» надоели ему до черта, тем более, что умение настоящего воина к нему упорно не желало приходить. Но зато во время тренировок в голове не оставалось никаких мыслей — так учил наставник. Он говорил, что думать нужно только этими «вперед-назад» — «Коли-руби», вспоминая уроки фехтования, полученные когда-то, иначе в бою стоит только отвлечься, как враг сразу одолеет тебя. И на разные другие беспокойные размышления тоже времени не оставалось, что тоже было неплохо.

К десяти часам вечера уже темнело, но гулять Керису после занятий совершенно не хотелось — тренировки выматывали из него последние силы. Поплескавшись над лоханью с теплой водой, он, как подкошенный, падал в свою постель и засыпал крепким сном. Но теперь он задумался над тем, что же все-таки произошло. Спросил про деда, причем вопрос казался самым что ни на есть невинным. Но реакция на него была совершенно непредсказуемой.