Базилиус   ::   Силверберг Роберт

Сторона Б, в свою очередь, оценивает усиление активности стороны А как подготовку населению превентивного удара и сама начинает готовиться к отражению предполагаемой атаки. Получив наглядное подтверждение своим подозрениям в отношении стороны Б, сторона А продолжает наращивать военные приготовления. Эскалация продолжается до тех пор, пока ракеты той или другой стороны не взлетают в воздух. Как и многие другие здравомыслящие люди здесь и на стороне потенциального противника, Каннингэм понимает, что с каждым годом все реальнее становится вероятность фатальной ошибки компьютера, которая может привести к ядерной катастрофе, а высокий уровень технических систем, мгновенно готовых нанести удар, не оставит времени на исправление ошибки, даже если она будет обнаружена. Каннингэм знает также: современная техника позволяет смоделировать сигнал, аналогичный тому, который производит поднятая в воздух ядерная ракета. При поступлении такого сигнала требуется по меньшей мере одиннадцать минут, чтобы установить его достоверность, а это непозволительная роскошь в условиях, приближенных к боевым. И ответный удар последует без промедления.

Когда Каннингэм получил сигнал, имитирующий ядерную атаку, первым его побуждением было тут же уничтожить свои расчеты, но программа была так элегантна, так идеально красива, что у него не поднялась рука. Докладывать начальству о своем открытии он пока не торопился, резонно опасаясь, что работа будет строжайше засекречена и выведена из-под его контроля. Он решил, что не имеет права сообщать о своих результатах, пока не разработает средство распознавания ложного сигнала, какую-нибудь систему резонансной проверки. Лишь тогда он пошлет рапорт в Министерство обороны и вложит в один конверт обе программы, одну — содержащую описание сигнала, способного ввести в заблуждение радары, и другую — описывающую методику его проверки. Но работа еще не завершена, и он продолжает нести на своих плечах тяжкое бремя ответственности за то, что скрывает информацию огромного стратегического значения. До сих пор ничего подобного ему делать не приходилось. У него нет заблуждений на свой счет, он не приписывает себе особой оригинальности мышления: если он сам дошел до этой мысли, то такая же идея могла придти в голову и какому-нибудь ученому на стороне противника. Разумеется, стимулировать начало боевых действий посредством ложного сигнала могут только самоубийцы. Ну и что? Как будто все, что до этого создавалось в лабораториях Министерства обороны, не самоубийство!

Сознание того, что, скрывая информацию, он совершает государственное преступление, гнетет его, отравляет ему жизнь. В последнее время он стал все больше сторониться людей, его преследуют ночные кошмары или терзает бессонница. Он совершенно потерял аппетит, выглядит измученным и похудевшим. Лишь вечерние встречи с ангелами на время отвлекают его от мрачных мыслей.

Несмотря на то, что Каннингэм в любом деле добивается точности и достоверности результатов, тут он нимало не колеблясь, дал волю своей фантазии и к сонму ангелов, известных человечеству, прибавил нескольких, изобретенных им самим. Среди них — Ураниэль, дух распада радиоактивных частиц с ликом, освещенным мерцанием электронных оболочек. Плод его воображения и Димитрион, ангел русской литературы, крылья которого повторяют форму санок, а голова припорошена русским снегом. Каннингэм не считает, что позволил себе слишком много: в конце концов компьютер его собственный, программы тоже. Да и прецеденты ему известны, не он первый стал изобретать своих ангелов. Взять хотя бы Уильяма Блейка, поэмы которого пестрят придуманными им ангелами: Урицен, Орк, Энитармон и прочие. Мильтон, по-видимому, тоже увлекся, свой «Потерянный рай» населил выдуманными им ангелами.