Бегущие по ветрам   ::   Цибиков Илья

- Выть тебе волком за твою овечью простоту, - обратился старик к детенышу, качая головой. - Чего ж ты один по лесу зимой бродишь? Эх ты. Волки сейчас голодные, злые, съедят и не посмотрят, что ты... будущий великан. Эх ты. Где же мамка твоя, не углядела. Вон смотри, да тебе все руки псы смердящие изорвали. На дерево надо было карабкаться, а ты такой большой и не сообразил. Детеныш перевел взгляд на старика. В глазах по-прежнему читался ужас, правда теперь, когда страха перед волками уже не было, пугала боль от пораненных рук. - Ма-ма! Ма-ма! Ма! Ма-а! А-а! У мага от таких криков прямо сердце защемило. Но не долго пришлось ему переживать за одинокую дитятку, совсем скоро со спины донесся хруст веток, скрип снега - приближалось что-то очень большое. Старец обернулся, поднял голову. Свысока на него глядело огромное чудовище, ростом почти что с взрослое дерево, поросшее густой черной шерстью, да так, что проглядывали одни лишь разъяренные красные глаза. Это был великан. Теперь не детеныш, а настоящий, взрослый, с огромными кулачищами... и не только кулачищами. - Эй, мамаша!.. ты чего это? - забормотал Волшебник. - Ты это брось. Хватит тут уже замахиваться на меня. Я же... Мать-великанша с воплем взмахнула ногой. Старец стремительно приник к земле, откатился. Меч выронил, оставил там, куда вдарила исполинская ступня. Когда чудище убрало лапищу, Волшебник увидел в снегу остатки своего оружия - оно безнадежно раскололось на части. Старик резко вскочил и без оглядки побежал прочь так скоро, как только мог. На ходу навел на себя чары невидимости, затем повернул в заросли, где не без труда пробирался сквозь сугробы и все же наконец оторвался от страшного зверя. Но бежал еще долго. Под покровом магии обычно думать сложно, поэтому просто бежал, будто зверь, движимый лишь инстинктом. Наконец, поняв, что обманул мать-великаншу, остановился. Отдышавшись, огляделся. Впереди, между двумя склонившимися липами увидел добротную рубленую избу с косой крышей. Снег перед дверью был расчищен, из каменной трубы валил густой серый дым вперемешку с паром, чуть в стороне торчала верхушка бревенчатого колодца. "Загляну, - решил старик. - Отдохну немного, приду в себя после столь неприятного происшествия..." Пока, петляя, спускался к широкой избе, думал о матери-великанше. О том, как чуть не пришибла она его своей лапищей, чуть не убила того, кто только что спас ее детеныша от неминуемой гибели. Обижаться, конечно, глупо, ведь мамаша не ясновидящая, чтобы угадать, кто покусал дитятку, а кто его спас. Она, естественно, сразу решила - поранил человек с мечом в руке, что стоит неподалеку. Тут и размышлять не нужно, ведь ежели не ты его, та наверняка он тебя. Правильно, нельзя винить того, кто просто от природы не рожден, чтобы ясно видеть и сразу все понимать. Этого просто нет, а если нет - то чего ж требовать. - На нет - и суда нет, - пробормотал старик себе под нос. И тогда грустно стало ему. Ведь так не только у великанов, так у людей. У людей подчас еще хуже, люди способны убивать друг друга из-за самых настоящих глупостей, но самое страшное не в убийстве, страшное в том, что люди подчас и не стремятся понять что-то, несмотря на то, что им, в отличии от великанов и богов, дан разум.

II

Открытая Расщелина лежала под сплошным белым одеялом. Солнечный свет, отражаясь, слепил глаза. В тот день валил крупный пушистый снег. Возможно, было немного ветрено и, если находится на улице, морозный воздух задувал под одежду, забирая драгоценное тепло, но все равно погода не казалась такой уж противной и несносной, как это было вчера, да и вообще в последние несколько недель. Да, стало теплее, это было очевидно, и это не могло не радовать. В домике Вемляна, местного лесника, стражника границы и охотника, было тепло.