Бегущий во тьме   ::   Котенко Олег

Внутренний голос говорил, что ничего страшного не случилось, и рассудок повторял то же самое, но внутренний голос говорил: _пока_ ничего страшного не случилось... Умом я понимал, что всё это - чертовщина, недостойная внимания, но она начинала пугать меня, как всё непонятное. Дайте мне понять - и мой страх растворится, только дайте мне понять, в чём дело... Часы испортились магнитная аномалия, как в Курске, у всего поезда испортились, на пять, шесть, десять часов назад перевелись. Хрен знает... Просто дайте мне понять - и всё!.. Я вернулся в купе. Все трое сидели уже одетые, смотрели в окно и перебрасывались словами. А за окном было всё так же темно. Только поезд, видимо, развернулся, так что стало видно звёздное небо. Землю, окутанную чёрным одеялом, нельзя было разглядеть из любой точки. На часах было уже двадцать минут восьмого. - Ну что, у кого какие соображения? - спросил я и тут же осознал глупость своего вопроса. Какие ж могут быть соображения, ёлкин дрын, что ты мелешь, идиот?! У меня возникло чувство, будто на меня со всех сторон смотрят. И я испугался. Раньше такого у меня никогда не было. И к психиатру я заходил только раза три-четыре в жизни - на осмотре в военкомате, при поступлении в институт да на работу. Я вышел в коридор. Народу заметно прибавилось. В бледном голубом свете, окутавшем весь вагон, лица перестали быть лицами людей - скорее, неживые маски с прорезями, где вместо глаз - чёрные стекляшки. Они все говорили что-то - резиновые фиолетовые губы двигались совершенно не по человечески. Казалось, звуки рождаются только дрожащими кадыками... Я тряхнул головой. Этого ещё не хватало, в истерику тут впадать! Рядом каким-то образом оказался Дмитрий, чьи почти чёрные усы в мёртвом свете превратились в размазанную по лицу полосу сажи. Он прижался лбом к оконному стеклу, прищурил глаза, вглядываясь во мрак. - Давайте откроем окно, вылезем и посмотрим, - предложил я. Дмитрий пожал плечами, взялся за ручку и легко опустил раму. Внутрь ворвался очень холодный и сухой ветер. Дима полез было в окно, но я остановил его и высунулся сам - я выше, так что мне удобнее. Нихрена. Будто ныряешь в смолу. Только далеко в вышине - серебряные точечки звёзд, а так - только тьма, полная и абсолютная. Мне стало неуютно и холодно, не только от ветра, так что я поспешил залезть обратно и закрыть окно. - Дверей нет!!! Крик пронёсся по вагону, подобно раскалённой, разогнанной до скорости звука игле. Я кинулся в конец вагона - и увидел гладкую, обитую пластиком стену. А с другой стороны?.. Как же я раньше не заметил?.. Туалета вообще не было. Это ввергло меня в многоминутный шок. Не было туалета, вообще! Такая же точно стенка, перерезающая вагон. Я почувствовал, что пол уходит из-под ног, и схватился за стекло. Господи... что же это?..

Я приплёлся в купе, кое-как протолкавшись по заполненному людьми коридору. В купе плакали дети, кое-где причитали женские голоса, царил хаос и всеобщее сумасшествие. Но меня будто отрезало от остального мира. Я залез на свою полку и повалился, совершенно обессиленный, на скомканный матрас. Мерно стучали колёса, поезд чуть покачивало. Я лежал и пялился в голубой потолок. Невозможно... невозможно... невозможно... невозможно... Мой внутренний стержень поддерживал сам себя. Раньше я думал, что могу многое выдержать. Я действительно всегда отличался пониженной чувствительностью ко всякого рода гримасам жизни. Но и мой стержень оказался далеко не таким прочным, как я думал... Очнулся я оттого, что кто-то дёргал меня за руку. Оторвавшись от созерцания потолка, я свесил ноги с полки, глянул вниз и увидел широкое лицо Сергея. Искажённое мёртвым голубым светом... - Что такое? - выдавил я.