Белая дорога   ::   Вартанов Степан

— Вроде все тихо, — Одорф опустил арбалет и расслабился — настолько, насколько вообще может расслабиться стодвадцатикилограммовый гигант, всю жизнь зарабатывавший свой хлеб опасным трудом.

Теперь мы двигались па холмистой равнине, покрытой редким кустарником, бесконечной равнине, тающей в дымке у горизонта, которого на самом деле не было. Небо над головой было не голубым, а серым, непривычно высоким. В нем вспыхивали и гасли мириады серых искр, а солнца не было вовсе, ибо мы находились в великом Центральном мире, в котором светят все звезды. Каждая сквозь свой канал, словно искорка в небе.

Торговец — не торговец без чувства направления, и все же я не смог отказать себе в удовольствии поиграть в старую игру. Поглядев на небо, я задержал дыхание и сосчитал до десяти. Искры, словно почувствовав мое к ним внимание, замигали чуть по-другому, и вскоре через весь небосвод протянулись две широкие линии, образующие Серый Крест. Понятия не имею, почему так происходит. Потрясающее зрелище, и очень полезное, кстати, так как по кресту можно ориентироваться — он всегда указывает на север, юг, запад и восток. Некий странный аналог горящих в нёбе созвездий прочих миров.

Второй переход мы совершили к вечеру, проехав по равнине Центрального не меньше двадцати лиг. Канал находился почти на самой вершине пологого холма, земля вокруг была изрыта копытами. Забавно, подумал я. Обычно подобные места сразу же становились объектом внимания разного рода грабителей, но здесь все почему-то было спокойно. Но тут я увидел всадника в сером и сразу понял причину, Это был человек из клана Хамелеонов — организация достаточно могущественной, чтобы стереть с лица земли любую банду. До недавнего времени, мы, я имею в виду торговцев, старательно делали вид, что никаких. Хамелеонов в природе не существует, а они отвечали нам тем же. Но, видимо, времена изменились, раз служители Тени охраняют для нас дорогу.

Когда Фургон проезжал мимо, Хамелеон поднял руку в приветственном жесте. Я счёл нужным поступить так же.

— Интересно, — пробормотал Одорф, — у нас с ними перемирие или военный союз?

Я промолчал. Хамелеоны были бойцами беспощадными и умелыми. Люди-невидимки. Сотни лет этот клан разрабатывал и оттачивал способы отвлечения внимания — чтобы противник не видел тебя вплоть до того момента, когда ему перережут глотку. На наш обоз, к примеру, хватило бы одного бойца — я имею в виду рядового члена клана. А ведь у Хамелеонов были ещё и воины. Вот только с момента последней Войны и до сих пор, насколько я знаю, вся активность серого клана была направлена на самосохранение. Так почему же они зашевелились? Скрип колес фургона… Липкие нити невидимой паутины ложатся на лицо. Храпят кони, скрипит тетива арбалета… Серый свет становится серебряным, и все предметы приобретают вдруг необычную, противоестественную глубину. Ночь. Мы движемся по покрытой высокой травой равнине, залитой ярким лунным светом. Луна висит в черном беззвездном небе. Тихо как во сне, ни облачка, ни ветерка. Мир Кланзон. Если двигаться достаточно долго, переходя из мира в мир, то примерно один из десяти окажется мертвым. Я не имею в виду земли, на которых почему-либо вообще не возникла разумная жизнь, или те, откуда население ушло по доброй воле. Таких мало. Мертвый мир — это мир, где человек уничтожил самого себя, мир-самоубийца.

Иногда, когда на меня находит хандра, мне представляется, что все люди, сколько бы их ни было на свете, упрямо стремятся покончить с собой. В разных местах это происходит по-разному. Иногда — хотя и не очень часто — это война. За идеалы или за земли или за то и другое вместе, а в результате идеалы теряются в веках, а земли становятся безлюдными.

Чаще же бывает так, что истощаются ресурсы, уходят под воду или превращаются в пустыню плодородные поля, с которых брали больше, чем они могли дать.