Африканский след   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Редкая ночь в их госпитале обходилась без поступления новых больных, порой доставленных сюда на специальном самолете из той же Чечни… Чаепитие в обществе ночной дежурной, ставшее здесь традиционным завершением «суток» задолго до появления Лили, давало возможность войти в курс того, что успело случиться в ее отсутствие. Но сегодня никакого чаепития явно не предполагалось, сестринская была пуста, а чайник «Тефаль», который девушка успела потрогать уже на ходу, холодным.

— Как хорошо, что ты уже здесь! — Инночка, у которой Лиле и предстояло принять дежурство, едва не сбила Рассадину прямо в дверях. — Я буквально с ног валюсь…

Она и правда почти свалилась на узкую белую кушетку, и Лиля отметила, что впервые за два месяца работы видит всегда ухоженную и тщательно накрашенную медсестру, никак не тянущую на свои тридцать лет, со смазавшейся косметикой и темными кругами под глазами.

— У нас ЧП, мало того что крупная шишка из Генпрокуратуры, так еще и жертва теракта… О взрыве в детдоме слышала?

Лиля ахнула:

— В детдоме?!

— Детка, да ты что?.. По всем каналам передавали, уже почти сутки только об этом и говорят… А-а-а, ты ж наверняка все продрыхла!

Инна устало усмехнулась:

— Я совсем забыла, что сегодняшнее дежурство у тебя вместо Марины, не по графику, второе подряд… Вот подфартило нашей Марише, как всегда, небось уже валяется на морском песочке пузом кверху… А мы…

Далее она коротко поведала Лиле о том, что случилось в Мневниках, и задумчиво покачала головой:

— Честно говоря, не думаю, что он выживет. Он же был доставлен весь в кровище. Правда, потом выяснили, что это была в основном кровь его товарища, который закрыл его собой. Просто жуть взяла! Но и сам тоже пострадал: масса порезов, ссадин, ужас. Вызывали самого Раппопорта, всю ночь реаниматоры откачивали. Электрошокер, искусственная вентиляция — трудно передать, что было, всего полтора часа назад закончили… Профессор, кстати, спит в ординаторской, отключился буквально через десять минут после того, как вернули, как импульсы пошли.

— А больной, что с ним сейчас и почему ты считаешь, что он…

— Тут и считать нечего, — перебила ее Инна. — Больной в коме, а на моей памяти из виданных мной коматозников был всего один случай, когда человек выбрался… Сказать тебе, сколько их, таких, я здесь видела за десять лет?..

— Ты говорила, он шишка?..

— Ну!.. То ли помощник, то ли заместитель генпрокурора, точно не помню… Во всяком случае, начальство подняло на ноги из-за него всех кого надо и не надо. Хотя лично я про него отродясь не слышала… Погоди, сейчас я тебе скажу, как его зовут, карту, как ты понимаешь, заполняла я… Черт, фамилию помню, смешная такая фамилия — Турецкий! А вот имя — хоть убей… Эй, Лиль, ты чего?..

Как ни устала Инна после хлопотной ночи, ее наблюдательность все же притупилась не до такой степени, чтобы не увидеть, как побелела и буквально обмерла на месте молоденькая медсестричка.

Некоторое время медсестры смотрели друг на друга, наконец Рассадина еле слышно переспросила:

— Турецкий?..

— Ты с ним что, знакома?!

Но девушка ее словно не расслышала:

— Если это он, то зовут его Александр Борисович… Инна, вспомни, его имя-отчество Александр Борисович?!

— Да не помню я!.. Вот только этого и не хватало — я имею в виду, если он твой знакомый… или, чего доброго, родственник… тогда тебя точно отстранят от дежурства, а я и так на ногах не стою!

Лиля посмотрела на всполошившуюся медсестру и всеми силами постаралась взять себя в руки, заговорить как можно спокойнее:

— Нет, не родственник и не знакомый, даю тебе честное слово, я его даже ни разу в жизни не видела… Просто слышала…

— И что же ты о нем слышала? — подозрительно прищурилась Инна.