Берендей   ::   Денисова Ольга

И двигался он так легко, как будто видел в темноте. Она опять подумала, что Егор ей нравится все больше. И перестала искать объяснения, почему. Просто, с ним ей легко и хорошо. Уютно. Спокойно. Весело. И ничего не надо объяснять, можно вести себя так, как ей нравится и не думать о том, какое впечатление она производит.

Елка вспыхнула. Двумя сотнями крошечных огоньков. Она точно знала, что их ровно две сотни, потому что сама покупала эти гирлянды и сама вешала их на елку. Сначала они светили все вместе, потом стали медленно гаснуть, а потом начали перемигиваться. Это было похоже на волшебство. И то, что новогодний праздник прошел, потеряло значение. Вот же он, праздник! В разноцветных огоньках на пушистых еловых ветках! И под этими разноцветными огоньками запросто может случиться чудо.

– Я так люблю елку, – мечтательно прошептала Юлька, – мне кажется, что когда горит елка, обязательно случится что-нибудь волшебное.

Егор посмотрел на нее и поднял брови:

– И чего бы волшебного тебе хотелось?

– Не знаю, – улыбнулась Юлька, – мне не придумать. Чего-нибудь очень красивого…

– Вон, смотри, наверху два шара битых, видишь? – Егор показал Юльке почти на самую макушку. Разбитые игрушки и вправду были не заметны, хотя света вполне хватало.

– Неа, – честно ответила Юлька, рассмеявшись и запрокинув голову.

– Сейчас я сниму, – он подставил стул, легко поднялся на него и потянулся вверх. Только тут Юлька увидела шар, верней, то, что было шаром до того, как разбилось. Теперь он больше походил на маленькую звездочку.

– И как их умудрились разбить? Так высоко.

– Один – пробкой от шампанского. А остальные – на спор, оливковыми косточками, – Егор рассмеялся.

– Какое безобразие мы устроили… – вздохнула Юлька.

– Держи, – Егор протянул ей разбитую игрушку, она осторожно взяла ее в руки, а он уже потянулся за следующей.

– На, – он опять протянул ей руку и Юлька, забирая осколок шарика, случайно коснулась его руки. Он снова потянулся наверх, а Юлька замерла. Как будто током ее ударило это прикосновение. Нет, не током. Током бьет неприятно, совершенно омерзительно. А это показалось удивительно приятным. И в том месте, где ее рука дотронулась до его руки, остался теплый след. Ее щеки помимо воли залились румянцем.

– А вот еще один, – сказал Егор сверху, и Юлька подумала, что его голос изменился и говорит он совсем не так непринужденно, как за секунду до этого. Но это ей, наверное, только показалось. Потому что все вокруг изменилось. Огоньки гирлянды потускнели, а синий свет в окне наоборот, стал ярче. Темнота в углах комнаты сгустилась, а лицо Егора стало видно отчетливей. Лишь темнее обозначились провалы щек под скулами.

И теплая волна начала подниматься вверх, и Юлька задохнулась, когда она поднялась до шеи, словно взяв ее за горло. «Неужели? – подумала она, – неужели вот так оно и бывает?» Это еще не называлось счастьем. То, что она испытывала сейчас, было скорей предчувствием счастья. Похожим на волшебство. На то самое чудо, которого она ждала в предыдущую ночь. Ей захотелось засмеяться. Ее щеки горели, она чувствовала, как они горят, и боялась, что со стороны это станет заметно. Но горели они не от смущения, а от радости, теплой волной поднявшейся вверх и захлестнувшей ее с головой.

– Возьми, – Егор снова протянул ей руку, а она ждала этого, ей невозможно хотелось этого. Чтобы он обращался к ней, протягивал ей руку. Чтобы он еще раз случайно прикоснулся к ней.

Юлька взяла разбитый шар из его руки, и тут ее качнуло, голова закружилась, тошнота подступила к горлу и она села на пол с совершенно неприличным грохотом. Еще и больно ударившись при этом.

Егор спрыгнул со стула быстро и беззвучно, нагнулся к ней и в его глазах застыл испуг.