Биотрангуляция Лёкочки Расплюева   ::   Варшавский Илья

Во-первых, он работает в учреждении, скромно именуемом почтовым ящиком, во-вторых, у него нет кабинета, а в-третьих, все равно, поглазев на листы бумаги, исчерченные кабалистическими знаками вперемежку с эскизами женских ножек, вы бы решительно ничего не поняли. Пусть лучше наше знакомство произойдет в двухкомнатной кооперативной квартире, когда он готовится покинуть столицу, дабы принять участие в таинственном симпозиуме на берегах Куры.

Простите, но я чуть было не позабыл познакомить вас с его женой, или, как принято называть подруг юных ученых, "системкой". Ее зовут... ну, конечно, Нонна! Как же еще она может именоваться?!

Элементарная вежливость требует, чтобы мы предоставили ей первое слово:

- Тебе дать с собой плавки?

- М-м-м-м. - Только при помощи длительной супружеской тренировки можно распознать в этом простом, как мычание, ответе отрицание. Впрочем, что же еще следует ждать от человека, пытающегося впихнуть в портфель вдвое больше вещей, чем он может вместить?

- Тогда возьми еще одну пару трусов.

- Зачем?

- Переодеть после купанья.

- Фу, дьявол! - Лёкочке, наконец, удалось оторвать замок от портфеля. - Я же тебе двадцать раз повторял, что еду не на курорт, а работать. Пойми, что за десять дней... А где же бритва?

- Я ее положила в чемодан, под пижаму.

- М-м-м-м.

Лёкочка принялся выгребать на свет содержимое портфеля.

Несколько минут он в глубоком раздумье глядел на толстую коленкоровую папку.

- Нонна!

- Ау!

- Тут ко мне один тип зайдет за этой папкой, так ты не говори, что я уехал.

- Почему?

- Есть соображения. Скажи, что ушел, а папку просил передать.

- Хорошо.

- И вообще не трепли про симпозиум, не положено.

- Хорошо, Лёкочка.

- Вот так. - Лёкочка затянул портфель ремнем, подхватил чемодан и, запечатлев на губах Нонны рассеянный поцелуй, направился к двери. Будь жива!

- Мыло ты взял?

- Взял, взял.

- Так когда тебя ждать?

- Дней через десять, не раньше.

* * *

Прошло три дня. Первый из них Нонна наслаждалась обществом очаровательной и ветреной подружки Свободы, второй провела с престарелой камеристкой Скукой, а на третий, измученная непрошеным назойливым визитом Одиночества и Тоски, улеглась спать в десять часов вечера.

Было уже за полночь, когда кто-то потряс ее за плечо и знакомый голос произнес привычную фразу:

- Подвинься, не могу же я спать на воздухе!

Из всех рефлексов, которыми человек обзавелся за длительный путь эволюции, супружеский самый стойкий, и, пробурчав обычное замечание о том, что, к сожалению, промышленность еще не освоила выпуск трехспальных кроватей, Нонна подвинулась к стенке.

Неизвестно, как бы прошла эта ночь, если б часов около трех Лёкочка не почувствовал нестерпимую жажду.

Направляясь на кухню, он опрокинул стоявший у кровати торшер, произведя при этом шум, соизмеримый только с грохотом падения Вавилонской башни.

Нонна зажгла свет над кроватью и с изумлением уставилась на мужа.

- Лёкочка, ты?!

По выражению Лёкочкиного лица можно было предположить, что вместо горячо любимой супруги он увидел на семейном ложе легендарную Медузу.

- Нонна?!!

- Почему ты здесь? - спросила Нонна, накидывая на плечи халатик Что-нибудь случилось?

- Не знаю... - его вид выражал полную растерянность - Честное слово, не знаю...

- Ты не был в Тбилиси?! - У нее мелькнула страшная догадка - Скажи мне правду, не был?!

- Был. - Лёкочка сел на кровать и обхватил голову руками. - Я... и теперь... в общем... в Тбилиси...

- Что?!

С одной стороны, ароматы грузинской кухни, которыми благоухал Лёкочка, исключали всякие подозрения, но с другой...

- Как в Тбилиси?! Ты понимаешь, что говоришь?! Лёкочка!

- Не понимаю. - Он потер лоб ладонью. - Не понимаю, Нонна, хотя кое о чем догадываюсь. Впрочем... право, не знаю, можно ли об этом говорить, ведь я...

Черт побери! Тут уже пахло тайной...

Мне не хочется разглашать методы, которыми пользуется в таких случаях лучшая половина человечества.