Близкие звезды   ::   Макарова Людмила

Все еще улыбаясь, Гардон пристегнулся в кресле второго пилота, демонстративно скрестил руки на груди и, решив, что страху на парня нагнал достаточно, принялся разглядывать медленно удаляющийся борт собственного звездолета. Медленно – не значит плохо. Или значит?

«Монику» сейчас было не узнать ни изнутри, ни снаружи. Незанятыми на борту остались только четыре одноместных люкса, расположенные рядом с каютами командного состава, которые Рэд принципиально не отдал в общее пользование, несмотря на недовольство господина командора. Все двадцать пассажирских кают, половина из которых были двух и трехместными, оккупировали специалисты, прибывшие для работы на орбите и поверхности Файра.

В трехместных временно поселились пилоты-орбитальники Вейса – на недостроенном комплексе никак не могли наладить климат-контроль жилых помещений. Гардон представил, что люди сутками не будут вылезать из скафандров, и забрал к себе одно из подразделений в полном составе. В результате из ангара, чтобы запихнуть туда три лишних десантных грузовика, пришлось вывести в космос все орбитальные и планетные модули «Моники», собрав из них настоящую гирлянду. Чаще этими небольшими машинами пользовался технический персонал МНК-17: управление ими не требовало специальной подготовки и контролировалось с центрального пульта несущего звездолета. При желании – и ребенок справился бы. Но теперь, чтобы добраться до нужной машины приходилось пробираться через бесконечный коридор стыковочных тамбуров. А рабочий день начинался с того, что от «гирлянды» отрывалась одна секция за другой.

В ангаре вместо двух штатных бортовых звездолетов стояли сразу пять машин, едва не соприкасаясь бортами. И все равно это не спасало: не поместившиеся грузовики, держась друг за дружку короткими стыковочным «хоботами», утыкались на ночь в буксировочный узел МНК-17, если их экипажи не работали в ночную смену. Все стыковочные узлы в течение рабочего дня были постоянно заняты. На всех наружных захватах (в их гигантских лапах обычно крепился габаритный груз, не помещавшийся во внутренних трюмах «Моники»), выдвинутых на максимум, размещались наполовину смонтированные блоки орбитального комплекса.

«Моника» так обросла чужим железом, что сам капитан едва узнавал собственный корабль под решетчатой шубой недостроенных конструкций, отливающей в свете местного солнца металлическим блеском.

После ночной вахты рабочий день тянулся бесконечно. Рэд зевнул, посмотрел на сидящего рядом стажера, на часы… «Как только у Стрэйка терпения хватает!» – Рэд отобрал у мальчишки штурвал, соврав, что планетарные разведчики просили поторопиться, быстро загрузился и уронил машину в жидкую атмосферу огненной планеты.

Джой поздравил себя с окончанием экскурсии по «Монике» и началом поиска звездолета для прохождения практики согласно базовому списку, но на обратном пути сжалившийся Гардон все-таки вернул стажеру управление капитанским катером со словами:

– Не состыкуешься – лететь тебе завтра в «Вышку» с докладом о проделанной работе. Я серьезно.

И Джой, разумеется, промахнулся.

Над периферийным стыковочным узлом, единственным, остававшимся свободным, нависала ферма орбитального комплекса – очередная почти законченная деталь гигантского конструктора. С другой стороны уже выстраивалась гирлянда из модулей – рабочий день близился к концу. В открытый ангар заходил десантный грузовик орбитальников, а еще один описывал вокруг «Моники» круги, дожидаясь очереди. Ив ощутил острую нехватку воздуха, рванул вперед, чтобы не столкнуться с грузовиком, испугался, что сомнет на такой скорости стыковочное устройство, и принялся отчаянно тормозить. Звездолет развернуло, и он боком прошел в метре от цели. Рэджинальд вздохнул.