Агент Н или М   ::   Кристи Агата

Я имею в виду нацию в целом, добродушного, демократически настроенного англичанина, у которого в голове форменная неразбериха и который верит в то, во что ему хочется верить, — что Германия долго не выдержит, что она на грани революции, что танки у немцев из жести, а сами они от недоедания свалятся с ног на первом же марше и так далее. Так вот, война повернулась совсем по-другому. Уже в начале ее нам пришлось туговато, а теперь становится и вовсе худо. Народ — матросы, летчики, солдаты в окопах — держится стойко, но готовили нас к войне и руководили нами скверно. Самое худшее в этом смысле уже позади. Мы исправили ошибки, постепенно ставим нужных людей на нужные места, словом, начинаем воевать как следует. И мы выиграем войну… если только раньше не проиграем ее. Опасность же проиграть ее грозит нам не извне. Нам грозит та же опасность, что сгубила Трою: деревянный конь в наших стенах. Если угодно, назовем его пятой колонной. Это мужчины и женщины, порой высокопоставленные, порой никому не известные, но одинаково преданные нацизму…

Грант наклонился вперед и тем же приятным сдержанным голосом закончил:

— И мы не знаем, кто они.

— Но… — запротестовал Томми.

— Конечно, — с ноткой нетерпения в голосе перебил его Грант, — всякую мелюзгу арестовать мы можем. Это просто. Но дело не в ней — есть другие. Кое-что мы о них знаем. Нам известно, что, самое меньшее, двое из них занимают ответственные посты в Адмиралтействе, один состоит при штабе генерала Г., трое служат в военно-воздушных силах, двое работают у нас в Интеллидженс сервис и имеют доступ к секретным документам. Откуда иначе просачивались бы к противнику сведения о том, что происходит в верхах?

Открытое лицо Томми выразило полное смятение.

— Но чем же я могу вам помочь? — растерянно выдавил он. — Я не знаю никого из этих людей.

— Совершенно верно, — кивнул Грант. — Вы не знаете никого из них. Но ведь и они вас не знают.

Помолчав, чтобы смысл слов успел дойти до собеседника, он продолжал:

— Эти лица, высокопоставленные лица, знают большинство наших сотрудников. Отказать им в информации мы не имеем права. Окончательно зайдя в тупик, я отправился к Истхемптону. Он давно в отставке, болеет, но голова у него по-прежнему светлая. Он вспомнил о вас. Когда-то вы работали на нас, но с тех пор прошло лет двадцать с лишком. Ваше имя никак не связано с нами. В лицо вас никто не знает. Ну, беретесь?

— Вы еще спрашиваете! Разумеется, берусь, хоть и не знаю, чем могу быть вам полезен: я ведь всего-навсего дилетант.

— Дилетант нам и нужен, дорогой Бирсфорд: у профессионала здесь связаны руки. Вы замените одного из лучших агентов, которого когда-либо имела наша Секретная служба.

Томми вопросительно посмотрел на гостя. Грант кивнул.

— Он умер во вторник в больнице святой Бригитты. Попал под грузовик. Несчастный случай — не случайный, конечно.

— Понятно, — медленно произнес Томми.

— Поэтому у нас есть основания предполагать, — невозмутимо продолжал Грант, — что Фаркуар кое-что пронюхал, напал, наконец, на какой-то след. Но какие сведения он добыл — об этом мы, к несчастью, почти ничего не знаем: он пришел в сознание всего за несколько минут до смерти, пытался что-то сказать, но успел произнести только: «Н. или М., Сонг-Сузи».

— Не слишком вразумительно, — вздохнул Томми.

— Но все-таки вразумительнее, чем вам кажется, — улыбнулся Грант. — Об Н. и М. мы уже слышали раньше: это два наиболее опасных и осведомленных немецких шпиона. Их задача — создавать в чужой стране пятую колонну и быть связными между нею и Германией. Нам известно, что Н. — мужчина, а М. — женщина. Кроме этого мы знаем лишь, что они важные эмиссары Гитлера.