Брат   ::   Саймак Клиффорд Дональд

Вполне обхожусь клетушкой, установленной над холодным ключом - она ни в чем не уступает холодильнику: масло там сохраняет свежесть много недель подряд. Что же до телефона, то он просто не нужен. Мне и поговорить-то не с кем.

- Да уж, признаюсь честно, ты справляешься будь здоров, даже без телефона и электричества. Устроился лучше большинства наших.

- Мои потребности всегда были невелики, вот и весь секрет. Просто мои потребности невелики.

- Ты пишешь новую книгу?

- Я всегда пишу новую книгу, Джейк. Всего-навсего записываю, что видел, что слышал и что обо всем этом думаю. Я буду заниматься этим, даже если мои книги всем наскучат. Я бы занимался этим, даже если б на свете не было книг.

- Ты много читаешь, больше всех.

- Пожалуй, - кивнул Ламберт. - Чтение доставляет мне удовольствие.

"И это действительно так, - подумал он. - Выстроившиеся на полке книги - это толпа друзей, даже и не книг вовсе, а мужчин и женщин, вступающих со мной в беседу вопреки разделяющим нас пространствам и временам". Ламберт прекрасно понимал, что его собственные книги не войдут в число бессмертных творений, да и его самого переживут ненадолго, - но иногда он тешил себя мыслью, что когданибудь, лет эдак через сто, неведомый потомок наткнется на его книгу, скажем, в букинистическом магазине, возьмет ее в руки и прочтет пару абзацев. Быть может, она придется читателю настолько по душе, что он купит ее и унесет домой, чтобы поставить на полку; а со временем, глядишь, книга перекочует обратно в букинистический, чтобы дожидаться нового читателя.

"Странное дело, - думал он. - Я писал лишь о том, что под боком, о вещах, мимо которых большинство людей прошло бы, даже не заметив, - хотя мог бы писать о чудесах, отдаленных от Земли на многие световые годы, о диковинах, находящихся на иных планетах, кружащих вокруг иных солнц". Но мысль писать о них даже не приходила ему в голову, ибо эти знания были его личным секретом, не предназначавшимся для посторонних; никому не дозволено вторгаться в существующую между ним и Филом эфемерную связь.

- Земле нужен дождь, - подал голос Хопкинс, - а то пастбища гинут. Пастбище Джонса почти обнажилось, там уже не трава, а голая земля. Калеб уже две недели кормит скот сеном, и если не будет дождика, то через недельку-другую мне придется пойти по его стопам. На одном из моих участков початки стоят того, чтобы их собирать, а остальное годится лишь на фураж. Чертовская нелепость, просто в голове не укладывается - работаешь, работаешь год за годом, высунув язык, чтобы в конце концов остаться ни с чем.

Они провели еще около часа в спокойной, небрежной болтовне, как и положено деревенским жителям, для которых мелкие здешние проблемы куда важнее прочих. Потом Хопкинс распрощался, заставил мотор своей развалюхи на колесах неохотно затарахтеть и поехал прочь.