Бросайте пить !   ::   Бирюк Александр

Когда Кукушкин открыл очумелые глаза, то все еще был жив, но пузырь свисал уже со светильника на противоположной стене, и роняя на ковер густые капли чудесного изумрудного цвета, раскачивался всего в метре от его носа. Пузырь был уже в форме, он вскипел и раздулся, поигрывая на гранях роскошной лампы всеми цветами радуги, а Кукушкин все еще стоял на карачках... Спину жгло так, словно с нее содрали кожу, но Кукушкин этого не замечал. В мозгу опять прокручивались кадры из старого фильма - Валерик со стаканом вина в руке, мокрая одежда в туалете, злополучная бутылка, а также отчетливо припомнился отчаянный вопль, который раздался с улицы не более десяти минут назад... ТОЛЬКО ТЕПЕРЬ ОН ПРЕКРАСНО ЗНАЛ, ОТЧЕГО КРИЧАЛИ!..

Но Кукушкин кричать не стал. Он этого сделать был просто не в состоянии. Словно загипнотизированный, он впился безумным взором в пузырь, превратившийся теперь для него в самый центр мира. И хоть глядел он на него в упор, но все же не смог уловить мгновенного движения пузыря, и не услыхал хлопка.

Он почувствовал только обжигающий удар в лицо, и это было его последнее ощущение на этом свете.

* * *

Инспектор переступил порог кухни и зажмурился от лучей холодного утреннего солнца, больно ударивших по глазам.

- Так-так... - сказал он, отступая в тень и окидывая помещение профессиональным взглядом. - Это-то нам уже знакомо.

Перепуганная женщина - мамаша Валерика - стояла в коридоре позади двух милиционеров. Инспектор хорошо знал Валерика-холерика по его пьяным дебошам, прославившим всю округу, и его мать ему было абсолютно не жаль. Он почти ненавидел эту толстую бабу, которая не находила никаких возможностей пресечь ненормальный образ жизни своего сыночка-хулигана, а кроме того во всем потакавшую ему. К тому же у него после бессонной ночи дико болела голова и чертовски саднили глаза. Он был в скверном расположении духа.

Инспектор осторожно обошел покрытый засохшей коркой табурет и нагнулся к столу, на котором лежала пустая бутылка. Один из сержантов тоже вошел на кухню, и наблюдая за манипуляциями инспектора, тихо сопел из-за его спины. Другой разглядывал заляпанные зеленой грязью обои в коридоре. Всем троим подобные вещи были не в диковину - за ночь они обследовали уже четыре пустые квартиры в этом доме и доме напротив, и во всех четырех находили одно и то же - засохшую грязь на стенах и мокрую одежду невесть куда девшихся обитателей.

- Я так и знал. - проговорил инспектор, обернув горлышко бутылки носовым платком и разглядывая ее на свет. - ТУТ ТО ЖЕ САМОЕ.

Мамаша Валерика на цыпочках протиснулась на кухню. Она только что приехала и ничего еще пока не понимала.

- Что же? Что - ТО ЖЕ САМОЕ? Объясните поскорей, ЧТО на этот раз случилось с моим сыном?

По трагическим нотам, которыми был насыщен голос инспектора, она быстро сообразила, что случилось что-то неприятное, возможно даже страшное. Но инспектор сейчас не был расположен к сантиментам. Он дико устал, хотел спать, он был зол на весь свет, а что еще больше нужно? К тому же инспектор вообще был человеком недружелюбным, и потому сейчас для него существовал только один факт - факт происшествия, а также объект раздражения. Этим объектом была именно мамаша придурочного Валерика.

- Смотрите сюда. - ткнул он пальцем в этикетку на бутылке. - ВИДИТЕ?

На этикетке еле заметными на общем фоне рисунка буковками в самом ее углу было отпечатано: "бросайте пить". Мамаша Валерика то ли по причине слабого зрения, то ли от чрезмерного волнения ничего прочесть не смогла. Тогда инспектор процитировал ей сам. А потом, ничуть не смущаясь своего издевательского тона, пояснил:

- Я не выдам вам никакой государственной тайны, мадам, если сообщу, что с сегодняшней ночи в магазинах среди партий вина появилось множество бутылок с такими надписями.