Будь моим гостем   ::   Найт Деймон

Кип немножко боялся ее, потому что он желал ее так сильно, как он никогда и ничего не желал в своей жизни, начиная с двадцатилетнего возраста.

Небо над аллейкой, по которой они шли, было ясного нежно-салатового цвета. Воздух был холодным и влажным, а верхушками эвкалиптов играл небольшой ветер. Собирался дождь.

Кип открыл дверь и провел Анжелику в дом, сердечно положив свою большую руку на ее маленькую спину, где рука почувствовала себя так уютно. На мгновение ему почудилось, что девушка прижалась к нему, но тут он понял, что она просто остановилась в дверях. Затем он почувствовал дымок и понял, что в доме что-то не так.

Он проскользнул мимо девушки, и закрыл дверь. Венецианские жалюзи были опущены, хотя он оставлял окна открытыми. Несмотря на полумрак, Кип заметил, что стена выглядит странно, а по полу разбросано что-то белое. Он нажал на выключатель.

По комнате разлился электрический свет, странно желтый по сравнению с воздушно-серым светом за окнами. На длинном столе многоцветной насыпью валялись отбросы: гуща кофе, мокрая газета, шкурки бананов, комья белесого жира, листья салата и усики шпината, напоминающие морские водоросли.

Яичная скорлупа захрустела у него под ногами, когда он пересекал комнату. Возле одного из окон зеленые шторы, напоминающие одежду монаха, были пригвождены к стене над кушеткой, образуя гирлянду. В образованном гирляндой пространстве что-то было написано красными грязными буквами:

LuO + Vi + E — — i любовь u

2 2

Анжелика стояла рядом с ним. Когда Кип обернулся, то увидел, что девушка смотрит на него. Ее глаза были широко открыты, и в них читалась тревога.

Кип подошел к кожаному креслу в дальнем углу комнаты. Вещь, которая лежала на нем, оказалась туалетным сидением, декорированным чем-то красным в форме сердечка. Все это служило окаймлением куску коричневого картона, на котором красными буквами было написано:

Будешь ли ты

моим возлюбленным?

???

Он открыл дверь спальни и заглянул в нее, затем прошел по коридорчику за крошечной кухней и попробовал дверь, которая вела в кладовую, расположенную за магазином. Дверь отрылась. Какое-то мгновение он постоял на пороге без движения, затем закрыл дверь и пошел назад.

— Красная краска везде, черт побери, — сказал он. — Она, должно быть, открыла банку емкостью в галлон.

— Она? — спросила Анжелика.

Кип нагнулся и поднял клочок разлинованной бумаги; на полу, между яичной скорлупой валялись дюжины таких бумажек. На этом клочке были строки стихотворения, написанные правильным почерком школьницы. Кип спокойно посмотрел на бумажку, бросил ее и подошел к столу. Анжелика последовала за ним.

Отбросы на столе были сложены в три неровных яруса. На самом верхнем стояли две маленькие фигурки, сделанные из ершиков для курительной трубки и папье-маше, изящно раскрашенные акварелью. Это были фигурки мальчика и девочки. У мальчика были светлые волосы, а на девочке было длинное белое платье из жатой бумаги и вуаль.

— Кто, Кип?

Он взял фигурку девочки и мягко подбросил ее:

— Нэнси Леберт, — ответил он. — Она сделала все это.

Анжелика посмотрела на него с пытливым любопытством, затем подошла к кушетке и села под гирляндой.

— Дочь Джорджа, — сказала она.

— Дочь Джорджа. Она… просто рехнулась на почве меня.

— Я вижу, — промолвила Анжелика. — И долго это продолжается?

— Нет.

Возникла небольшая пауза.

— Я совершил ошибку, — сказал Кип, медленно краснея. — Это было на прошлой неделе, после того, как умер ее отец. Это она нашла его. Она позвонила мне и я приехал… Она держалась нормально, пока полицейские и следователь крутились там, а затем ее прорвало. Она плакала. Ты читала когда-нибудь о людях, из которых ручьями лились слезы? Ты думаешь, это забавно? Вся грудь моей рубашки была мокрой даже на следующее утро… Теплые слезы на моей груди — отвратительнейшее чувство.