Царь призраков   ::   Геммел Дэвид

А для второго в те кровавые дни поводов у него находилось предостаточно: саксы и юты бесчинствовали на юге, а ладьи северян волчьими стаями забирались далеко по глубоким рекам Восточного края. Вдобавок — налеты мелких Кланов и племен, так и не признавших за римско-британскими вождями права властвовать над исконными землями бельгов, исениев и кантиев.

Гвалчмай прекрасно понимал их точку зрения: он же сам был чистокровным кантием и родился на расстоянии броска камня от Призрачных утесов.

А теперь он стоял и смотрел, как знатные всадники скрываются за лесистым холмом, а потом пошел в отведенное королевским дружинникам помещение за конюшнями. Его взгляд впивался в дейчестерцев, толпившихся у харчевни, и тревога в его душе все росла.

Особенной любви между ними и здешними дружинниками не наблюдалось, хотя перемирие в общем и те и другие соблюдали: ну, сломанный нос, ну, вывихнутая кисть, однако чаще дело обходилось без стычек. Но сегодня Гвалчмаю чудилось странное напряжение в воздухе, непонятный блеск в глазах дружинников Эльдареда.

Он вошел в залу. И увидел всего двоих: Викторин и Карадок бросали кости, и римлянин проигрывал — легко и весело.

— На выручку, Гвалч! — позвал Викторин. — Спаси меня от моей глупости.

— Еще не родился человек, которому такой подвиг по плечу.

Гвалчмай направился к своей постели, где лежали его скатанные одеяла. Из них он извлек ножны с гладием, мечом римских легионеров, и пристегнул их к поясу.

— Ждешь чего-то? — спросил Карадок, высокий жилистый белы.

— А остальные где? — ответил Гвалчмай вопросом на вопрос.

— В деревню пошли. Там ярмарка началась.

— Да утром же, — ответил Викторин, присоединяясь к разговору. — Что случилось?

— Пока ничего, — сказал Гвалчмай. — И, Митра свидетель, я очень надеюсь, что и дальше ничего не случится. Только вот в воздухе попахивает бедой.

— А я ничего такого в нем не чую, — возразил Викторин.

— Так ты же римлянин! — вставил Карадок и тоже извлек меч из скатки.

— Спорить с парой невежественных варваров я не стану, но вы вот о чем подумайте: если мы начнем расхаживать с мечами на боку, то можем раздразнить их, а потом нас же обвинят в нарушении духа перемирия.

Гвалчмай выругался и сел.

— Ты прав, друг. Так что же ты посоветуешь?

Викторин, хотя и был моложе остальных, пользовался уважением среди королевских дружинников. Он был надежен, храбр и умел думать. Да и воспитанная в нем римская дисциплинированность удачно уравновешивала буйную несдержанность британцев, служивших королю.

— Сам толком не знаю, Гвалч. Пойми меня правильно: я ведь не отрицаю твои особые способности. У тебя нюх на ловушки, и людей ты видишь насквозь.

Раз, по твоим словам, что-то не так, голову прозакладываю, ты не ошибаешься. По-моему, спрячем мечи под туниками и прогуляемся по замку. Может, дейчестерцы все еще злобствуют, что Карадок победил в метании ножей и забрал их денежки.

— Навряд ли, — возразил Карадок. — Мне, наоборот, показалось, что они что-то уж слишком спокойно с этим смирились. Я тогда же подумал: что-то тут не так. И даже спал, не снимая руки с кинжала.

— Не будем забегать вперед, друзья, — сказал Викторин. — Встретимся тут через полчаса. Если попахивает опасностью, так мы все ее почувствуем.

— А если да, тогда что? — спросил Карадок.

— Ничего, не делай. Если сможешь, просто уйди.

Смири гордость.

— Такого от мужчины требовать нельзя! — возразил белы.

— Так-то так, мой непоследовательный друг. Но если стычки не избежать, пусть ее начнут дейчестерцы.

Король будет очень недоволен, нарушь перемирие ты.

И может всю шкуру с тебя спустить.

Гвалчмай подошел к окну и распахнул деревянные ставни.

— Думаю, оружие нам прятать ни к чему, — сказал он негромко.