Цена крови   ::   Иторр Кайл

Убил столь же верно, как если бы самолично всадил клинок в сердце. Но даже мертвые могут отомстить. Точнее говоря, взять долг, который не был оплачен при жизни. И взять его - сполна. Она не старалась ничего запоминать. В том не было нужды - проживи она еще сотню лет (что маловероятно), и тогда мельчайшие детали сегодняшнего ужаса будут являться ей и в ночных кошмарах, и наяву. ТАКОЕ - не забывается. В кровавом тумане, на грани безумия, она шла на север, по следу свершившего злодеяние; и в глазах ее была смерть...

Торговцы подобрали ее на тракте между Дамаском и Тарсусом. Она едва тащилась, измученная голодом и жаждой, но гнавшая ее вперед внутренняя боль была куда сильнее. Старшина каравана, аз-Замин, повидал за свои пять с лишним дюжин лет много всякого. Ему самому не раз доводилось хлебать из чаши горестей и зла; но все же вырывавшиеся из пересохшего рта странницы слова заставили пожилого истерлинга содрогнуться. Убийство называлось смертным грехом и в Солнцеликом Завете, и в более древних заповедях. Впоследствии толкователи высших законов многократно уточняли, чем же убийство отличается от отнятия жизни, и при каких обстоятельствах последний поступок НЕ считается смертным грехом (или не является грехом вовсе); однако рассказанное женщиной было столь жутко, что никакого толкователя здесь не требовалось... Она ни о чем не просила. Достаточно было посмотреть в ее глаза, чтобы понять, ЧТО нужно женщине, даже если сама она этого не ведала. И аз-Замин рассказал все, что знал. И сделал он это вовсе не потому, что не желал весь остаток своих дней жить с камнем на сердце и шрамами на совести. Просто торговец был человеком довольно набожным и соблюдал главные принципы своей веры. В которые входила и всяческая помощь ищущим справедливого отмщения. Не всем Богам угодна месть, однако на право именоваться "Справедливыми" претендуют все Высшие. И справедливость эта (о чем хором говорят и создатели легенд, и служители Богов) вершится руками смертных. И не иначе. "Высший Суд" же - выдумка тех, кто считает смертных не последователями Богов, но Их рабами, не имеющими собственной воли и разума...

Тарсус не был большим городом, однако с непривычки ей далеко не сразу удалось отыскать нужное место. Прохожие не уделяли особенного внимания женщине в традиционных темных одеждах, оставлявших открытыми лишь кисти рук и глаза, но все же она старалась держаться в тени и ни с кем не разговаривать. Впрочем, такое поведение считалось вполне типичным для женщин (по крайней мере, в просвещенном Турракане), и ее опасения не подтвердились. Наконец, путница с облегчением вздохнула. Небольшой, окрашенный белой известью домик из самана был именно тем местом, которое ей описали. Во дворе перед домом шумно возилась детвора, ввиду малолетства лишенная даже набедренных повязок; сидящие на скамье две молодые женщины с улыбками наблюдали за малышами, как то всегда и везде делают матери. Подавив острый приступ боли, путница открыла сплетенную из лозы калитку и вошла. - Ступила ли моя недостойная нога во двор дома, где проживает знаменитый охотник, истребитель чудовищ ар-Рахим? - прозвучал ее вопрос в традиционно-изысканной манере. - Ты не ошиблась, странница, - ответила одна из женщин в том же тоне, - здесь действительно живет мастер ар-Рахим. Однако я должна огорчить тебя: его сейчас нет здесь, он прибудет лишь на исходе луны. Женщина в темном одеянии, будто обессилевшая или охваченная горем, опустилась на землю. - Да озарит Свет его дорогу, но как же быть теперь?! Мне сказали, что лишь он может помочь... - Проходи сюда и дай отдых стопам своим, - предложила вторая женщина, указав на скамейку, - а если желаешь, сними тяжесть и с сердца.