Час близнецов   ::   Уэйс Маргарет

Жрица поняла, что сейчас умрет.

В отчаянии Крисания стиснула в кулаке медальон Паладайна.

— Остановись! — закричала она и зажмурилась от страха.

Тело Крисании непроизвольно напряглось в ожидании страшной боли, но ее вое не было. Потом она услышала звон упавшего на пол меча и мучительный стон. От внезапной слабости ноги Крисании подогнулись, и она почувствовала, что падает.

Но тут сильные руки подхватили ее, обняли за плечи, и мягкий голос торжествующе произнес ее имя. Теплая тьма закружила Крисанию, и она стала медленно тонуть, захлебываясь бархатистым, ласковым мраком. В это время над ухом ее зазвучали странные слова, произносимые на языке магии.

Голос Рейстлина, читающего заклинания, окреп, набрал силу, и заклятие зазвенело под каменными сводами пещеры-лаборатории. Вспыхнул и погас серебристый свет. Руки мага стиснули Крисанию так крепко, что она едва могла вздохнуть, однако возбуждение, овладевшее Рейстлином, передалось и ей. Крисания прильнула всем телом к черной мантии мага, обняла его руками за шею, положила голову ему на грудь, и они закружились в темноте. Слова, которые произносил Рейстлин, слились с шумом крови в ее ушах и с песней камней Истарского Храма...

Единственное, что нарушало гармонию волшебной музыки — это хриплый, мучительный стон.

* * *



Тассельхоф Непоседа тоже услышал песню камней и безмятежно улыбнулся. Ему грезилось, что он снова стал маленькой мышкой, притаившейся под шкафом в лаборатории Пар-Салиана. Под эту песню он пересек магический круг, нарисованный на полу серебряной пудрой, и очутился...

Внезапно кендер очнулся. Он лежал в полутемном коридоре, на холодном каменном полу, придавленный кучей мусора и гнилого дерева. Земля под ним снова начинала дрожать, и по быстро нарастающему внутри него, неведомому прежде страху Тас понял, что на этот раз боги не намерены шутить, — это землетрясение не закончится до тех пор, пока не свершится их воля.

— Крисания! Карамон! — крикнул Тас, но услышал в ответ лишь эхо собственного голоса, вернувшееся к нему из дальнего конца коридора.

Тас с трудом поднялся на ноги и, не обращая внимания на боль в голове, подошел к двери, за которой исчезла Крисания. Факел на стене чудом не погас, и кендер вынул его из гнезда, хотя для этого ему понадобилось вскарабкаться на вывалившийся из стены камень.

В комнате было темно и пусто. Казалось, это единственное место на земле, в котором не ходит ходуном пол и не сыплется с потолка мелкий мусор. «Магия!» — понял Тас, узнав магические принадлежности, в беспорядке разбросанные по лаборатории. Высоко подняв над головой факел, он попытался обнаружить следы Крисании, но в огромной комнате-пещере не было ни одной живой души, кроме запертых в клетках кошмарных тварей. Порождения тьмы, предчувствуя свой скорый конец, яростно кидались на прутья решеток и грызли железо, не желая расставаться с жизнью, какой бы мучительной она ни была.

Тас в отчаянии огляделся. Куда они подевались?

— Карамон? — жалобно позвал кендер, но в ответ услышал лишь далекий нарастающий гул. Даже каменный пол лаборатории чуть дрогнул у него под ногами, и на полках тихонько задребезжало стекло.

Тас снова приподнял факел и увидел на полу возле массивного стола холодный блеск металла. Поминутно обо что-то спотыкаясь, кендер опасливо приблизился.

Вскоре его маленькая ладонь сомкнулась на рукояти гладиаторского меча.

Глядя на покрытое засохшей кровью лезвие, Тас пошатнулся и оперся о стол. Затем он увидел на полу кусок белой ткани, который был придавлен широким клинком. В свете факела тускло блеснул вышитый золотыми нитями Дракон — символ Паладайна.