Часы Фишера   ::   Бараев Леонид

Мировое шахматное мнение, может быть, впервые за долгие года, а то и десятилетия, за последнее столетие (?) впервые, возможно, осознавшее себя таковым, вдруг да оно станет настаивать, скандировать: Гар-ри! Гар-ри! Гар-рик! (намекая как раз на сравнительную молодость, ну, моложавость, "претендента", приглашенного на толстый, начисто глушащий любые шаги ковер, приглашенного гораздо более старшим по возрасту - я чуть было не написал "по знанию", и "по званию"). Гарри! Просим! Покажите ему, раз уж он сам нарывается, нарвался!..

Чемпион окажется в достаточно кокетливом положении. Он вроде обречен на победу, она - в кармане. Фишеру, допустим, 60-70, ему, соответственно (!) 40-50 (а что - мужчина в самом соку; да в его годы Вильгельм Стейниц, не говоря уж о Ласкере, о Смыслове, о Ботвиннике...) А если, страшно выговорить, - 80 на 60?!... Если 85 на 65? Но не страшноватей ли подумать, во что может (мог бы - при продолжении нынешней, достаточно обозначившейся, хотя почти не принесшей ощутимых плодов, линии) превратиться самый последний чемпион, вот-вот уже отмечающий возраст Иисуса Христа (13 апреля 1996 года). Что останется от его нервной системы - при таком образе жизни?

И эта перспектива хладнокровно учитывается Фишером. Вступившим в своего (! - собственного) рода схватку со временем. Исповедующий, разумеется, высший принцип профессионализма - принцип безопасности, он, вероятно, не прочь и дальше (дольше) отодвигать срок, момент своего угрожающего, "висящего" вызова.

Таковой может в жизни и не состояться - мало ли что... С каждым, в частности (тем более!), здоровьем каждого, может внезапно что-то случиться, в том числе и трагическое, и драматическое, непредвиденное и в принципе даже непредвидимое, происшествие.

Неважно. Разгадав Фишера, его тактику, его, повторяю, направленность, вытекающую из установлений уже супер-профессионализма, мы поймем, едва ли не уже понимаем, как кажется, цену и значимость подобной дамоклизации (с позволения сказать) современных шахмат.

Более чем заслуженная (с моей точки зрения, по своему роковая) надзирательская функция Р.Фишера должна же, конечно, конкретизироваться. Во что-то (а в шахматах, как отметил великий Нимцович, и мы не устанем это подчеркивать, угроза гораздо сильнее исполнения) воплотиться.

Материализоваться - пусть в виде подразумеваемой, но, что ни говорите, нарастающей, готовящейся (ежедневно, им, Фишером) угрозы - вызова на разновозрастный, бункерный, полузакрытый, Бог (один) знает, сколько могущий продлиться, матч.

5 000 000 долларов - пройденный этап. 10 000 000 ? Разумеется, но для такого матча (Роберт Фишер, р.1943 - Гарри Каспаров, р.1963), отодвигаемого - ведь может появиться нечто вроде постоянно (!!) действующего вызова - и 20 000 000 не жалко. Деньги найдутся, а может быть, как говорится, и не могут не найтись - ради подобного случая. Соберут, сложатся, тем более что... время терпит. Фишер может предложить и такой вариант: друг мой, Гарри, давайте начнем, если не в этом, то в следующем, увы, году, в другое время, но ведь нам обоим очевидно, что оно, это самое время (намекнуть на это ничего не стоит) работает не на вас.

Пошли часы Роберта Фишера.

Вот этот журнальный заголовок, который мне довелось прочитать не то год, не то уже два года назад, стал (становится, на наших глазах, по крайней мере, на глазах исследователей творчества американского классика, так скажем) в повестку дня.

Так что, будет намекнуто - давай, дескать, "ПОРА, МОЙ ДРУГ, ПОРА", как сказано у нашего "главного классика" (по выражению И.А.Акимова), А.С.Пушкина, и повторено в заглавии уже не слишком вспоминаемого романа Василия Павловича Аксенова. Потому что дальше будет (тебе, вам) хуже. Дальше для вас, более молодого, будет позднее. Вы, вы, а не я, можете упустить свое время.

Вот что в подтексте непрестанных действий (в смысле тренировок) Роберта Фишера.