Человек, который убил Магомета   ::   Бестер Альфред

- Хм, об этом нет упоминаний, - сказала библиотека. - По моим каталогам у него все в ажуре. Ты, наверное промахнулся.

- Я не мог промахнуться. Как насчет Христофора Колумба? Есть там сведения о его смерти в 1489 году?

- Но он открыл Америку в 1492-м!

- Черта с два. Он был убит в 1489-м.

- Как?

- Пулей в глотку. Сорок пятого калибра.

- Опять ты, Генри?

- Угу.

- Таких сведений нет, - угрюмо заявила библиотека. - Никудышный из тебя стрелок, Генри.

- Ты меня не выведешь из себя, - сказал Хассель дрожащим голосом.

- Почему, Генри?

- Потому что я уже и так выведен! - проревел он. - Да! Что там с Марией Кюри, черт бы тебя побрал?! Она создала атомную бомбу, которая уничтожила Париж в начале XX века, или этого тоже не было?!

- Не было. Энрико Ферми...

- Это было!

- Не было.

- Я лично ее обучил! Я! Генри Хассель!

- Генри, все знают, что ты замечательный теоретик, но учитель из тебя...

- Заткнись, старая перечница! Я знаю, что это все означает!

- Что?

- Я забыл. У меня была какая-то мысль, но это уже не играет роли. Что ты предлагаешь?

- У тебя действительно есть машина времени?

- Разумеется, есть.

- Тогда вернись обратно и проверь.

Хассель вернулся в 1775 год, прибыл в Маунт-Вернон и прервал фермерские занятия Джорджа Вашингтона.

- Прошу прощения, полковник, - сказал профессор.

Высокий мужчина удивленно посмотрел на него.

- Ты странно говоришь, чужеземец, - сказал он. - Откуда ты?

- О, такое, знаете, новоиспеченное заведение, вряд ли вы слышали.

- Ты выглядишь странно. Какой-то ты туманный, я бы сказал.

- Скажите, полковник, что вы знаете о Христофоре Колумбе?

- Не так уж много, - признался Вашингтон. - Как будто бы он помер лет двести или триста назад.

- Когда именно?

- В тысяча пятьсот каком-то году, насколько я припоминаю.

- Этого не может быть. Он умер в 1489 году.

- Путаешь, старина. Он открыл Америку в 1492 году.

- Америку открыл Кэбот! Себастьян Кэбот!

- Как бы не так! Кэбот пришел малость попозже.

- А у меня неопровержимые доказательства! - воскликнул Хассель, но был прерван появлением коренастого и довольно плотного мужчины с лицом, чудовищно побагровевшим от ярости. На нем болтались широченные серые брюки, а твидовый пиджак его был на два номера меньше, чем нужно. В руке он держал револьвер сорок пятого калибра. Лишь несколько мгновений спустя Генри Хассель сообразил, что видит самого себя. Это зрелище не доставило ему удовольствия.

- О боже! - пробормотал Хассель. - Это ведь я прибываю в прошлое, чтобы убить Вашингтона. Если бы я прибыл сюда второй раз на час позже, я застал бы Вашингтона мертвым. Эй! - воскликнул он. - Подожди! Потерпи минуточку! Мне нужно сначала у него кое-что выяснить!

Хассель игнорировал собственные возгласы; по правде говоря, он их, кажется, вообще не слышал. Он прошагал прямо к полковнику Вашингтону и выстрелил. Полковник Вашингтон упал, так что в смерти его не могло быть ни малейших сомнений. Первый Хассель осмотрел тело и, не обращая никакого внимания на попытки второго Хасселя остановить его и вовлечь в дискуссию, удалился, злобно бормоча что-то себе под нос.

- Он меня не слышал, - удивился Хассель. - Он даже не почувствовал, что я здесь, и потом - почему я не помню, чтобы я сам себя останавливал, когда в первый раз стрелял в полковника? Что здесь происходит, черт побери?

Серьезно озабоченный, Генри Хассель прибыл в Чикаго 1941 года и заглянул в спортивный зал Чикагского университета. Там среди скользкого месива графитовых блоков в облаке графитовой пыли он отыскал итальянского ученого по фамилии Ферми.

- Повторяете работу Марии Кюри, dottore, не так ли? - спросил Хассель.

Ферми огляделся, словно услышал какой-то слабый писк.

- Повторяете работу Марии Кюри, dottore? - проревел Хассель что было сил.

Ферми холодно посмотрел на него.