Человек с железного острова   ::   Свиридов Алексей Викторович

Я Чисимета по ходу дела научил орать «Воздух!» – теперь точно бомбежка.

Так около четверти часа продолжается, а потом Знахарь говорит, что впереди вроде чисто и можно ехать спокойнее. Керит то же самое подтверждает, и Пьеро впрямь поменьше егозить стал, но все равно чувствуется – начеку он. Раз так по тормозам дал, что я в стенку въехал и, что самое обидное, зря.

И снова все тихо, как до всей этой катавасии. Керит страдает, хотя я ему руки и намазал мазью из аптечки, и разъяснил терпеливо, что есть кислотная граната, а потом – и погромче, чтоб Чисимет тоже слышал – как вести себя при применении нами огнестрельного оружия – от пистолетов до пушки. Вроде поняли, все тут все с первого раза понимают… до тех пор, пока это понимание в деле приходится проверять, и тут-то выясняется, что на самом деле до понимания ой как далеко.

Серчо с центрального поста:

– Алек, времени уже час. Смени Пьеро.

На этот раз он делать доклада, слава богу, не стал, просто передал рычаги и уполз, замучился, видать; уселся я, и дальше дело пошло. Серчо на экран мне все что надо вывел, и работать можно спокойно. Вот это дерево с дуплом справа давно дохлое, разве что от старости обвалиться может; слева наоборот, рощица весьма активная, и от нее держаться подалее надо. А вокруг нас, метров на восемьсот до, собралась непонятная компания, нематериальщина, полуматериальщина, и главное – не разберешь кто. Как на карусели вертятся. Керит тоже их чует, говорит: «Тут можно в неудобное положение попасть» – выбрал же слово! Знахарь не согласен, считает, что нас тут слишком боятся, ну а я веду как ни в чем не бывало – приказа никакого не было. Серчо с ЦП организует мне карту с нашим курсом – только треть редколесья прошли, скоро первый ручеек покажется, второй мы обойдем, а третий опять переходить придется. Кстати, и рельеф на понижение идет, вот и вода в оптике блеснула, ручей по ложбинке течет, вода цвета грязноватого, дно в камнях. Я уже к самому бережку танк подвинул – и раз, рывок, в перископе темно, и движение тормозится, гусеницы впустую крутятся. Я их останавливаю и ору в жилой отсек:

– Эгей, что там видно в блоки?

– Ничего не видно, – Пьеро отвечает. И через паузу: – И люк не открыть.

Слышу – Сергей башню повернуть попытался – тоже не идет. Влипли, наконец; Серчо этими словами ситуацию и охарактеризовал. Я фон врубаю, Дрон – А-колебания, но безуспешно. Серчо по округе шарит – везде черно, только в радиолокации местность видна, а в чем дело – никаких намеков. Температура еще наверху до сорока градусов скакнула, и все. Я гусеницы туда-сюда помотал – впустую, решение принял и на ЦП высказал. Серчо не против, благо вода рядом есть. Чисимет рядом сидит, никого не слушает, злится, что с крыши согнали – уж очень в свой меч верит. А Серчо уже подготовительные мероприятия проводит – люки герметизирует, на стеклоблоки заслонки опускает, оптику мне прикрыл, а затем объявляет по внутренней трансляции:

– Всем быть спокойно. Без моей команды танк никому не покидать – слышите, пассажиры? Пьеро, готовь защитный костюм и шланг с насадкой. Чисимет, Керит, еще раз повторяю – никаких самостоятельных действий не предпринимать!

В жилом отсеке повозились и затихли. Все наготове. На экране по-прежнему черно. Я даже представить не могу, что у нас там, за бортом, творится. Говорю:

– Внимание, я начинаю! – и снимаю защитный кожух со спецпульта, а потом впервые не на тренажере, а в реальности вывожу «звездочку» на режим максимального излучения – прощай, экономия! – и открываю створки биологической защиты. А для пущего эффекта еще и пар стравливаю. Наружный радиометр мгновенно выдает переполнение, а левый экран – он на это сейчас и настроен – светлеет.