Через магистраль и за канавой   ::   Блохин Николай

Продавщица долго смотрела ему вслед, думая о чём-то своем, затем снова склонилась над журналом.

12-я улица Новаторов состояла пока из одного-единственного дома, ещё не заселённого, но уже снабжённого номером (почему-то 29/4). - Молодой человек, как пройти на чёрный рынок? Длинный рыжеволосый парень в клетчатой рубахе и в джинсах, с портфелем, нетерпеливо посмотрел на Иванова. - На толчок, что ли? - Ну да, конечно, на толчок. - Зайдите за дом, там лежат на земле две трубы - магистраль теплотрассы. Перелазьте, где удобнее, через них и идите вправо. Всё вправо и вправо до канавы. За канавой будет вам толчок. Перелезать через трубы с чемоданом в руке человеку с больной поясницей нелегко. Иванов долго стоял у канавы с приоткрытым ртом, ловя пересохшим горлом жаркий июльский воздух. Снять бы этот проклятый пиджак! Но куда его деть? Руки заняты - чемодан и плащ. Камеры хранения на вокзале забиты... Жарко! - Давайте, поднесу чемодан! - около Иванова остановился невысокий, совершенно лысый мужчина. Не дожидаясь ответа, он подхватил чемодан и спрыгнул в канаву. Иванов, поглаживая ноющую поясницу, полез за ним. Лысый помог Иванову выбраться из канавы, заглянул в глаза и спросил участливо: - Устали с чемоданом-то? - Спасибо, молодой человек, помогли... - А что у вас? - лысый похлопал по чемодану. - Почка, - вздохнул Иванов. - Ого! - уважительно кивнул лысый. - И что же вы за неё хотите? - Вы меня не поняли, молодой человек. У меня больная почка. Я сам из Орловской области. Мне врач сказал, что почку надо пересадить. Я приехал сюда в магазин, а она говорит: "Езжайте, - говорит, - на чёрный рынок. У нас, - говорит, - не бывает..." На пустыре за канавой толпились люди. Пожилые сидели на принесённых с собой раскладных стульчиках, на помидорных ящиках, на пеньках. Молодые расположились проще: кто в джинсах - прямо на травке, а иные стояли возле своих товаров, заботливо поправляя прозрачные сосуды, выставленные на газетах, на тряпках, на кусках полиэтилена. - У вас на самом деле ничего нет? - спросил у Иванова попутчик. - Откуда у меня? Я приехал купить... - Смотрите, смотрите, здесь в основном меняют, - лысый поставил чемодан, раскланялся и юркнул в толпу. Жарко! Иванов зашёл в тень громадной крытой машины с красным крестом на борту. За маленьким зарешеченным оконцем с матовым стеклом угадывались мощные электрические лампы. Операционная? - Уши есть? - раздался за спиной низкий женский голос. Иванов вздрогнул. - Простите? - Уши есть, говорю? - перед Ивановым, покачивая бедрами, стояла громадных размеров тётка, втиснутая в трикотажную майку до колен. На майке синими канцелярскими буквами наискосок читалась надпись: "Сейчас, и больше никог..." Длинные русые распущенные волосы обрамляли могучую грудь, закрывая окончание таинственной надписи. - Уши есть, конечно, - удивленно пробормотал Иванов. - Покажи! - потребовала тётка. Иванов поводил головой направо-налево и, всё ещё ни черта не понимая, заглянул снизу вверх в за-плывшие жиром глазки. - Мне женские нужны. Ты откуда такой приехал? На кой чёрт мне твои волосатые? Маленькие нужны, желательно с дырками под серьги. - Женских у меня нету, - покачал головой Иванов. Тётка дернула плечом, повернулась, и Иванов с ужасом увидел, что на голове у неё две пары ушей. Они росли так тесно, что и не сразу поймёшь, с какими она родилась, а какие к ней приставили потом... - Зачем вам ещё уши? - изумленно прошептал Иванов. - У вас и так четыре штуки. - У меня комплект французский. Серьги, понимаешь? Шесть серёжек, все разные - мода такая. На Западе все носят...