Чернокнижник   ::   Смирнов Андрей

И вот мы как будто оказываемся в тупике: будучи людьми, мы не можем управлять верой… но, не умея управлять ею, мы не можем и перестать быть людьми… – Уилар сделал короткую паузу, а потом тихо спросил: – Что из всего этого следует?

«Что следует?» – Она не знала, что тут можно ещё сказать. Слушая Уилара, она очень ясно понимала каждое слово… но что-то неладное было с её головой: как только Уилар произносил новое слово, она забывала предыдущее. Произнесённое осталось в ней не как слова, а как ощущение – чистое ощущение, тёмный силуэт где-то глубоко в сознании, который нельзя ни рассмотреть, ни воспроизвести. Мысли Эльги дробились и таяли. Она больше не могла связно думать.

Эльга видела – Уилар ждёт её ответа. Она было открыла рот, чтобы произнести привычное «не знаю», но не смогла. Слова застряли у неё в глотке, и язык отказался повиноваться. На миг ей представилось, что слова Уилара – это лишь оболочка, за которой – нечто неописуемое, чёрный ветер; а её собственные слова как тряпицы, которыми она пытается закрыться от ветра: ураган подхватил все её «не знаю» и унёс прочь… или ураган унёс её саму, а слова остались на месте?

– Это… – произнесла она с трудом. – Это… как ловушка. Мы как будто бы заперли себя в тюрьме и выкинули ключ в окно. Если мы выйдем и найдём ключ, мы сможем открыть дверь… но мы должны открыть дверь для того, чтобы выйти. Решения нет.

– Решения нет, – согласился Уилар. – Невозможно решить эту задачу до тех пор, пока мы остаёмся в рамках нами же созданных правил. В пределах созданного нами мира невозможно выйти из запертой комнаты, не имея ключа. Но что, если причинно-следственная связь будет иной, не такой, как мы её себе мыслим? Мы ведь не только принимаем те или иные решения, но и формируем условия, внутри которых принимаются решения. Если мы соберём мир иначе, возможно, выйти из комнаты будет совсем несложно: сначала мы спустимся вниз, найдём ключ и откроем дверь… и лишь потом выпустим себя из комнаты.

Уилар поднялся на ноги.

– Решения нет, – повторил он. – Думай об этой задаче… нет, не думай – ощущай её, чувствуй, представляй… проследи её от начала до конца, до тупика, где «решения нет». А потом вернись к началу и перепиши условия.

Эльга почти ничего не слышала. Что-то неудержимо менялось в её внутреннем мире… ей казалось, что каждое слово Уилара – как комок тьмы, проникающий в комнату, которая была ей привычна и знакома… Освещение в этой комнате постепенно гасло, но вместе с тем менялись и её масштабы: сначала комната её сознания превратилась в полутёмный зал, затем – в бесконечное открытое пространство; рядом с Эльгой дрожал язычок огня, а вокруг… вокруг была только тьма.

– Встань на четвереньки, – приказал Уилар. Эльга повиновалась.

– Беги.

Мысль о том, что рядом пропасть, пришла и пропала… мысль была блеклой и не имела никакой силы. Эльга побежала. Она бежала долго, каким-то необычным образом выгибая своё тело. Ей казалось, что Уилар что-то ещё говорил, но действительно ли он произносил какие-то слова или это были только её мысли? Или это были мысли Уилара? Или – эти мысли не принадлежали ни ей, ни ему, а кому-то третьему, кто подробно и методично рассказывал ей, кем она является? Кто бы это ни был – она сама, Уилар или некто третий – она узнала, что у неё шесть ног и что двигаться она должна, как двигается змеекошка. Она так и делала, больше ни о чем не размышляя. В какой-то момент тьма внутри неё начала отступать – слишком много сил требовалось для того, чтобы поддерживать это состояние. Волей неволей Эльга была вынуждена прибегнуть к более экономичному способу восприятия мира. Но, сфокусировавшись на окружающих предметах, она увидела, что мир претерпел существенные изменения.