Черный Колосс   ::   Говард Роберт Эрвин

Считая, что на них напали превосходящие силы, и в страхе быть отрезанными от пустыни, толпы кочевников бросились врассыпную и обратились в паническое бегство, наводя беспорядок в рядах своих более стойких товарищей. Те пошатнулись, и наездники проскакали сквозь них. На гребнях дрогнули пустынные бойцы, и люди холмов набросились на них с возобновленной яростью, сметая их вниз по склонам.

Ошеломленная неожиданностью орда распалась на части прежде чем у них хватило времени увидеть, что на них напала всего горстка людей. Как только армия распалась, даже маг не смог бы собрать такую орду воедино. Через море голов и копий безумцы Конана увидели всадников Амальрика, которые настойчиво продвигались сквозь поток бегущих туда, где вздымались и падали топоры и ножи, и безумная радость победы вдохновила сердце каждого и сделала стальной его руку.

Твердо ступая в бурном море крови, чьи темно-красные волны плескались по щиколотку, пикейщики в устье прохода двинулись вперед и ударили в кипящие перед ними ряды. Стигийцы выдержали, но за ними ряды ассхури растаяли. И поверх аристократов юга, которые все до одного умирали, но не сходили с места, прокатились наемники, чтобы расколоть и смять волнующуюся массу позади стигийцев.

Вверху на утесах старый Шупрас лежал со стрелой в сердце; Амальрик упал, ругаясь как пират, копье пронзило его бедро, пробив кольчугу. От конной инфантерии Конана в седле осталось едва полторы сотни. Но орда была разбита на части. Кочевники и копейщики, одетые в кольчуги, ринулись прочь, бежали в лагерь, где ждали их лошади. Люди холмов ринулись вниз по склонам, били бегущих в спину, перерезали глотки раненым.

В клубящемся красном хаосе перед подавшимся назад конем Конана внезапно возникло ужасное видение. Это был принц Кутамун, обнаженный, если не считать набедренной повязки, ремни отброшены, шлем с гребнем помят, тело залито кровью. С жутким воплем он резко швырнул Конану в лицо рукоять своего меча с обломком лезвия и в прыжке схватил за узду коня Конана. Киммериец пошатнулся в седле, наполовину оглушенный. С ужасной силой темнокожий гигант принудил дико ржущего коня дергаться вперед — назад, пока тот не оступился. Конь рухнул на мерзость окровавленного песка и корчащихся тел.

Когда лошадь упала, Конан распрямился и отскочил. С ревом Кутамун бросился на него. В этом безумном кошмаре битвы варвар никогда в точности не помнил, как он убил этого человека. Он только знал, что камень в руке стигийца снова и снова бил его по шлему, наполняя его зрение сверкающими искрами, а Конан тем временем всаживал и всаживал кинжал в тело противника, без видимого действия на потрясающую жизнеспособность принца. Мир перед глазами Конана плыл, когда с конвульсивной дрожью тело, которое боролось с ним, замерло и осталось неподвижным.

Конан развернулся. Кровь текла ручьями по его лицу из-под поврежденного шлема. Конан мутно посмотрел вокруг на разгар уничтожения, который простирался перед ним. От гребня до гребня лежали разбросанные убитые — красный ковер, покрывший долину. Это было как красное море, в котором каждая волна — разбросанная неровная линия трупов. Они забили устье прохода, они завалили склоны. А внизу в пустыне кровавая бойня продолжалась. Выжившие из орды добрались до своих лошадей и устремились прочь, преследуемые утомленными победителями. Конан ужаснулся, когда увидел, как немного их осталось, чтобы преследовать.

Затем чудовищный вопль вознесся над шумом. Вверх по долине неслась колесница, не обращая внимания на груды трупов. Ее влекли не лошади, но огромное черное создание, напоминающее верблюда.