Черный Колосс   ::   Говард Роберт Эрвин

 — Митра предпочитает, чтобы люди стояли перед ним выпрямившись, а не ползали на животах, как червяки, и не окропляли кровью животных его алтарь.

Получив такой выговор, Ясмела позволила девушке надеть на себя легкую шелковую рубашку без рукавов, набросить поверх нее шелковую тунику и перехватить ее в талии широким бархатным поясом. Изящные ноги принцессы были обуты в атласные туфли, а несколько искусных прикосновений проворных пухлых пальчиков Ватисы привели в порядок темные волнистые волосы принцессы.

Ватиса откинула тяжелый, тканый золотом гобелен и отодвинула золотой засов скрытой за ним двери. Принцесса следовала за ней. За дверью обнаружился узкий изгибающийся коридор. По нему девушки быстрым шагом добрались до другой двери, за которой был просторный зал. Там стоял стражник в позолоченном шлеме, украшенном гребнем, посеребренной кирасе и гравированных золотом поножах. Вооружен он был боевым топором с длинной рукоятью.

Ясмела махнула ему рукой, он отсалютовал и снова занял свое место у двери, неподвижный, как медная статуя. Девушки пересекли зал, который казался невообразимо огромным и сверхъестественным в свете факелов на очень высоких стенах, и спустились вниз по лестнице. Ясмела вздрагивала при виде темных теней по углам. Они спустились вниз на три лестничных пролета и наконец остановились в узком коридоре, потолок которого в виде арки был инкрустирован драгоценными камнями, в пол были вделаны самоцветы, а стены были украшены золотым фризом. Они на цыпочках прошли по этому сияющему пути, взявшись за руки, и остановились перед позолоченной дверью.

Ватиса распахнула дверь, и их взорам предстала святыня, давно забытая всеми, за исключением нескольких верных, а также членов королевской семьи Хорайи, ради которых и поддерживался храм. Ясмела никогда не была здесь, хотя родилась и провела всю свою жизнь во дворце. Святилище было простым и неукрашенным по сравнению с богатством и вычурностью святилищ Иштар. Здесь чувствовалась простота достоинства и красоты, присущие религии Митры.

Потолок был очень высоким, но не в виде купола и из простого белого мрамора, так же как стены и дверь. Вдоль стен бежал полоской узкий золотой фриз. Позади алтаря из чистого зеленого нефрита, не запятнанного следами жертвоприношений, стоял пьедестал, на котором сидело материальное представление божества. Ясмела в благоговейном ужасе смотрела на могучий размах плеч, на строгие правильные черты — большие глаза правильной формы, борода патриарха, крупные завитки волос, перехваченные простой лентой на висках. Это, хоть принцесса того и не знала, было искусство в высшем своем проявлении — свободное, ничем не скованное художественное выражение высокоэстетической расы, не заторможенное принятым символизмом.

Ясмела опустилась на колени и простерлась ниц, не обращая внимания на упреки и увещевания Ватисы. Ватиса на всякий случай последовала ее примеру, ибо она была всего лишь обычной девушкой и чувствовала благоговейный ужас в святилище Митры. Но даже сейчас она не могла удержаться и шепнула Ясмеле на ухо:

— Это всего лишь символ бога. Никто не пытался утверждать, что знает, как выглядит Митра. Эта статуя представляет его в идеализированном человеческом облике, настолько близком к совершенству, насколько может вообразить человеческий ум. Бог не обитает в этом холодном камне, как, по словам ваших жрецов, обитает Иштар. Он повсюду — над нами, вокруг нас, и утром он дремлет в высоте среди звезд. Но в этом месте его сущность фокусируется. Поэтому воззови к нему.

— Что мне сказать? — шепнула Ясмела, запинаясь от ужаса.

— Прежде чем ты заговоришь, Митре уже известны все твои мысли… — начала Ватиса. И вдруг обе девушки вздрогнули от испуга, когда прямо из воздуха над ними возник голос.