Игра в бары   ::   Стаут Рекс

Я попросил его отнести ей наверх напитки и передал ему ключ, после чего прошел в кабинет, вытащил из кармана семь пятидесятидолларовых банкнотов, сложил их и положил под пресс-папье на столе Вулфа.



Глава 2

Часы пробили шесть, когда послышался шум опускающегося лифта. Я сделал вид, что так занят разборкой письменного стола, что даже не повернулся при появлении Вулфа. Но все его действия я безошибочно определял на слух. Вот он идет к своему креслу за огромным письменным столом, вот он старается поудобнее разместить в нем свои четыре тысячи унций, потом нажимает на кнопку, вызывая Фрица с пивом, ворчит, потянувшись за книгой, которую оставил двумя часами раньше с фальшивой десятидолларовой бумажкой вместо закладки.

Я даже ухватил краем уха разговор Вулфа с Фрицем, когда тот принес пиво.

— Это ты положил сюда деньги, Фриц?

Но тут я, конечно, вынужден был вмешаться:

— Нет, сэр, это я.

— Разумеется. Спасибо, Фриц, — сказал Вулф, открыл бутылку и наполнил стакан.

Он дал пене осесть, но не слишком, поднял стакан и сделал два солидных глотка. Поставив его обратно на стол, постучал пальцем по пачке новеньких пятидесяток, все еще лежавших под пресс-папье, и спросил:

— Ну? Опять какой-нибудь вздор?

— Нет, сэр.

— Тогда что?

Я заговорил, и речь моя потекла плавно, с проникновенной искренностью:

— Я вспоминаю, сэр, наш разговор в пятницу о моих чрезмерных трудах и вашем банковском счете. Конечно, все это верно, но в то же время очень обидно. Я почувствовал, что, видимо, не вношу, как того следует, своей доли в общее дело, в то время как вы полностью отрабатываете свой хлеб в поте лица в оранжерее по четыре часа в день. Вот я и сидел сегодня здесь, переваривая все это, причем моему пищеварению никогда еще так не доставалось. И как раз когда я был погружен в глубокие размышления, позвонили во входную дверь.

Он прореагировал на мои откровения именно так, как я и ожидал. Нашел в книге нужное ему место и с невозмутимым видом принялся за чтение, как будто я ничего и не говорил. Я продолжал:

— Это была особа женского пола, лет двадцати с небольшим, с не имеющими себе равных глазами, прекрасной фигурой, очень блестящим, довольно внушительных размеров чемоданом и шляпной картонкой.

Она похвасталась прекрасной осведомленностью относительно расположения комнат вашего дома и нас с вами. Впрочем, мне кажется, она почерпнула эти сведения из газет. Я провел ее сюда, и мы некоторое время поболтали. Она не пожелала сообщить мне свое имя и вообще что-нибудь о себе. Она не желает ни совета, ни какой-либо информации, ни даже детективных услуг — вообще ничего. Все, чего она хочет, это крова в нашем доме, а конкретнее — комнату с южной стороны, на неделю с питанием. Эта комната, как вы знаете, находится на том же этаже, что и моя. Вы, с вашим тренированным умом, конечно же, уже пришли к выводу, с которым я всегда вынужден смиряться под давлением вашей неоспоримой логики. Как оказалось, она не только читала обо мне, но также видела и мою фотографию и, естественно, не могла побороть непреодолимого желания провести вблизи меня, как она выразилась, «хоть одну восхитительную неделю». К счастью, монета у нее водится, и она оплатила свое недельное пребывание у нас вперед, по пятидесяти долларов за день. Я, конечно, сказал, что беру эти деньги условно, в ожидании вашего согласия. И только после этого провел ее в предназначенную для гостей комнату. Я помог ей распаковаться, просмотрел все ее вещи, после чего запер. Сейчас она там.

Вулф повернулся в своем кресле так, чтобы на его книгу падало как можно больше света, то есть практически спиной ко мне.

Но я спокойно продолжал:

— Она мне сказала, что ей необходимо куда-нибудь уехать и задержаться там до 30 июня. Но это должно быть такое место, где никто не сможет найти ее.