Что-то кончится, что-то начнется :: Сапковский Анджей
Страница: 13 из 14 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕПо-моему сказали спьяну, 29.08.10 - 11:25 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
По галереям носились пророки и дрессировщица крокодилов, тщетно пытаясь найти гнома Шуттенбаха. Фрейя, очевидно устав от хлипких мужчин, пила строго с медиумом женского пола, причем обе хранили полное значения и достоинства молчание. Геральт обошел стол, чокаясь, подставляя спину для поздравительных хлопков и щеки для поздравительных поцелуев. Наконец он приблизился к месту, где к покинутому Цири Галахаду подсел Лютик. Галахад, вперившись в кубок поэта, что-то рассказывал, а поэт щурил глаза и притворялся заинтересованным. Геральт приостановился за ними. — Сел я тогда в ту лодку, — говорил Галахад, — и отплыл в туман, хотя признаюсь вам, господин Лютик, что сердце замирало во мне от ужаса… И сознаюсь вам, что тогда усомнился. Подумал, что настал мой конец, сгину неминуемо в той мгле непроглядной… И тут взошло солнце, заблестело на воде как… как золото… И увидел я пред очами моими… Авалон. Ибо это же Авалон, правда? — Нет, — отвечал Лютик, наливая. — Это Швеммланд, в переводе «Болото». Пей, Галахад. — А замок… Это ведь замок Монсальват? — Ни под каким видом. Это Розрог. Я никогда не слыхал, сынок, о замке Монсальват. А если я о чем-то не слышал, значит, ничего такого не существует. За здоровье молодых, сынок! — За здоровье, господин Лютик. Но ведь тот король… Разве он не Король-Рыбак? — Хервиг-то? Факт, любит порыбачить. Раньше любил охоту, но с тех пор как его охромили в битве под Ортом, верхом ездить не может. Только не называй его Королем-Рыбаком, Галахад, во-первых, потому что очень глупо звучит, а во-вторых, потому что Хервигу может быть неприятно. Галахад долго молчал, поигрывая полупустым кубком. Наконец тяжело вздохнул, огляделся. — Вы были правы, — прошептал он. — Это только легенда. Сказка. Фантазия. Короче говоря — вранье. Вместо Авалона обычное Болото. И неоткуда взять надежды… — Да ну, — поэт ткнул его локтем в бок, — не впадай в уныние, сынок. Откуда эта паршивая меланхолия? Ты на свадьбе, веселись, пей, пой. Ты молод, вся жизнь впереди. — Жизнь, — повторил рыцарь в раздумье. — Как так, господин Лютик? Что начинается, что кончается? Лютик глянул на него быстро и внимательно. — Не знаю, — сказал он. — Но если я чего не знаю, то никто не знает. Вывод — ничто никогда не кончается и ничто не начинается. — Не понимаю. — И не должен. Галахад снова подумал, морща лоб. — А Грааль? — спросил он наконец. — Что с Граалем? — Что такое Грааль? — То, чего ищут, — Галахад поднял на поэта оттаявшие глаза. — Самое главное. То, без чего жизнь перестает иметь смысл. То, без чего она неполна, незаконченна, несовершенна. Поэта выпятил губы и посмотрел на рыцаря своим знаменитым взглядом, в котором высокомерие смешивалась с веселым доброжелательством. — Ты целый вечер, — сказал он, — просидел рядом со своим Граалем, недоумок. XIV Около полуночи, когда гости уже стали вполне самодостаточны, а Геральт и Йеннифэр, освобожденные от требований церемониала, смогли спокойно посмотреть друг другу в глаза, двери с грохотом отворились и в залу вступил разбойник Виссинг, известный всем под прозвищем Цап-Царап. Цап-Царап имел около двух метров росту, бороду до пояса и нос, формой и цветом напоминающий редиску. На одном плече разбойник нес свою знаменитую палицу Былинку, а на другом — огромный мешок. Геральт и Йеннифэр знали Цап-Царапа с давних пор. Ни одному из них не пришло, однако, в голову его пригласить. Тут явно поработал Лютик. — Здравствуй, Виссинг, — сказала с улыбкой чародейка. — Мило, что ты о нас вспомнил. Будь как дома. Разбойник изысканно поклонился, опираясь на Былинку. — Много лет радости и кучу детей, — провозгласил он громко. — Вот чего желаю вам, дорогие. Сто лет и счастья, да что я болтаю, двести, курва, двести! Ах, как я рад, Геральт, и вы, госпожа Йеннифэр. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|