Что там, за дверью?   ::   Амнуэль Песах

Трубку поднял дворецкий, и я слышал через открытую дверь кабинета, как он пытался объяснить звонившему, что хозяину нездоровится, он не может принимать телефонные звонки, и потому уважаемый мистер Каррингтон может сказать все, что хочет передать.

Я поднял трубку аппарата, с недавних пор стоявшего на моем рабочем столе, и сказал.

— Рад вас слышать, старший инспектор.

— Сэр Артур! — воскликнул бывший полицейский. — Вы хорошо спали эту ночь?

— Отвратительно, — признался я. — Ураган…

— Это она, сэр Артур. Это она, и я не знаю, что думать!

— Она? — удивленно переспросил я. — Кто — она?

— Вы не читали утренний выпуск «Тайме»? Урагану присвоено имя Эмилия.

У меня неприятно кольнуло под ложечкой, я представил себе выражение лица Каррингтона и сказал небрежно:

— Ураганам с некоторых пор присваивают женские имена, дорогой Каррингтон.

— Я знаю, сэр Артур. И вот что хочу сказать… Я говорил сейчас с доктором Берринсоном и с доктором Вильсоном из Шервуда… Ураган разрушил тот садовый домик, который, ну, вы помните… В здании больницы и в саду ничто не пострадало, а домик разрушило до основания… Но главное: ночью умер Нордхилл… Вы меня слышите, сэр Артур?

Я до боли сжал пальцы, державшие трубку,

— Да, — сказал я, — Слышу. Как он… Как это произошло?

— Доктор говорит; во сне. Альберт не проснулся утром — вот и все. А до Шервуда ураган не дошел самую малость. Ветер стих под утро…

— Теперь они вместе, — сказал я.

— Вы думаете? — неуверенным голосом сказал Каррингтон.

— Теперь они вместе, — повторил я,

В трубке долго молчали, я слышал лишь потрескивания на линии и, как мне казалось, чье-то тяжелое дыхание. «Теперь они вместе», — думал я.

— Сэр Артур, — произнес наконец Каррингтон, — я хочу вам рассказать об одном случае… Недели две назад я бродил в районе Сохо, мне там очень нравится, была хорошая морозная погода, много людей… Вы слышите меня, сэр Артур?

— Конечно.

— В толпе я увидел знакомое лицо. Не сразу узнал. Это была Эмилия. В том платье, что было на ней тогда… помните? Зима, холод, снег, а она в легком платьице… Она кивнула мне — определенно кивнула — и скрылась в толпе. Я бросился следом, искал, смотрел по сторонам…

— И ничего, — констатировал я.

— Ничего, — повторил Каррингтон. — Но я определенно ее видел, сэр Артур.

— Да, — сказал я. — И вы вспомнили десятки похожих случаев, когда видели на улице, в театре или в церкви знакомых людей, которых уже нет на этом свете, вы узнавали их, но потом говорили себе: «Показалось, всего лишь показалось».

— Вы думаете, сэр Артур, что этот ураган…

— Может, она знала, что в эту ночь Нордхилл придет к ней, — сказал я. — Может, она сама за ним пришла… Может, это всего лишь совпадение — то, что ураган назвали именем Эмилии.

— Совпадение, — с разочарованием в голосе повторил Каррингтон.

— Приезжайте ко мне, — предложил я. — Поговорим, покурим, выпьем бренди. Кстати, орудие преступления так и не нашли? Я имею в виду — то, чем убийца ударил Эмилию… В газетах об этом ничего…

— Нет, — сказал Каррингтон. — Я внимательно следил за тем делом. Не нашли. Впрочем, на решение судьи это обстоятельство не повлияло.

— Приезжайте, — повторил я.

Мы договорились о времени, и я положил трубку.

Бывший старший инспектор Скотленд-Ярда Джордж Каррингтон скончался в тот день от апоплексического удара, когда собирался в гости. По словам его дочери Патриции, присутствовавшей при последних минутах отца, он успел сказать:

— Это я. Это сделал я. Но я же не знал…

Патриция подумала, что отец бредит.

Может быть, слова Каррингтона были признанием? В последний момент жизни человек понимает все — и то, во что никогда не верил, становится для него очевидным.

Я все чаще думаю о собственной смерти.