Чудесный нож   ::   Пулман Филип

Как только Анжелика с малышом исчезли, Пантелеймон вылез из Лириного кармана. Шерсть на его мышиной головке была взъерошена, глазки сверкали.

— Они не знают об окне, которое ты нашел, — обратился он к Уиллу.

Уилл впервые услышал голос деймона, и это поразило его едва ли не больше всего, что случилось с ним до сих пор. Лира рассмеялась при виде его изумления.

— Он… он сказал… разве деймоны говорят? — пробормотал мальчик.

— Конечно! А ты думал, он что — вроде домашней зверюшки?

Уилл потер ладонью лоб и сморгнул. Потом покачал головой.

— Да, — сказал он Пантелеймону. — Наверно, ты прав. Они про него не знают.

— Поэтому нам надо пользоваться им осторожней, — заметил деймон.

Разговаривать с мышонком казалось Уиллу странным только в первые мгновения. Потом это стало так же естественно, как говорить в телефонную трубку, потому что на самом деле он говорил с Лирой. Но мышонок существовал отдельно: в его выражении было что-то от Лиры, но было и что-то свое. Вокруг одновременно происходило столько удивительных вещей, что у Уилла голова пошла кругом. Он попытался собраться с мыслями.

— Прежде чем идти в наш Оксфорд, тебе надо найти, во что переодеться, — сказал он Лире.

— Это еще зачем? — мрачно спросила она.

— Потому что в моем мире ты не сможешь обратиться к людям в таком виде: они тебя и близко не подпустят. Ты должна выглядеть так, будто живешь там. Тебе нужна маскировка. Уж я-то знаю, поверь мне: я притворяюсь не первый год. Ты лучше слушайся меня, иначе тебя поймают, а если они пронюхают, откуда ты, и про окно, и про все остальное… Понимаешь, этот мир — отличное убежище. Дело в том, что я… Мне надо кое от кого спрятаться. А о таком удобном месте, как этот мир, я и мечтать не мог, и мне не хочется, чтобы его обнаружили. Поэтому я не хочу, чтобы по твоему виду кто-нибудь догадался, что ты чужая. У меня в Оксфорде есть свои дела, и если ты меня выдашь, я тебя убью.

Она сглотнула. Алетиометр никогда не лжет: этот мальчик действительно убийца, а если он убивал прежде, ему ничего не стоит убить и ее. Она кивнула с неподдельной серьезностью.

— Хорошо, — сказала она.

Пантелеймон обратился в лемура, и под взглядом его огромных глаз Уиллу стало не по себе. Он вытаращился на него в ответ; деймон опять превратился в мышонка и юркнул к девочке в карман.

— Так вот, — вновь заговорил Уилл, — пока мы здесь, мы должны притворяться, что недавно пришли сюда из другого места в этом же самом мире. Нам повезло, что здесь нет взрослых. Мы можем приходить и уходить, и никто ни о чем не спросит. Но в моем мире ты должна вести себя так, как я скажу. В первую очередь, тебе надо помыться. Ты должна быть чистой, иначе на тебя сразу обратят внимание. Нам нельзя забывать о маскировке, куда бы мы ни пошли. Мы должны выглядеть самыми обыкновенными, чтобы люди нас даже не замечали. Так что для начала иди и вымой голову. В ванной есть шампунь. А потом попробуем найти тебе какую-нибудь приличную одежду.

— Но я не умею, — возразила она. — Я никогда не мыла себе голову. В Иордане меня мыла служанка, а потом мне это ни разу не было нужно.

— Ничего, научишься, — сказал он. — Вымойся с ног до головы. В моем мире люди ходят чистые.

Лира хмыкнула и отправилась наверх. Из-за ее плеча высунулась крысиная мордочка и сверкнула на Уилла свирепыми глазками, но он ответил ей холодным взглядом.

В это тихое солнечное утро его очень тянуло побродить по городу, но ему не давала покоя мучительная тревога за мать; не до конца прошло и потрясение, вызванное смертью, невольным виновником которой он стал. Однако больше всего Уилл был озабочен мыслями о том, как ему добиться своей главной цели. В ожидании Лиры он решил занять себя чем-нибудь полезным: вытер столы на кухне, помыл пол и вытряхнул мусорное ведро в бак, который нашелся в соседнем переулке.