Чужими руками   ::   Смирнов Леонид Эллиевич

Обратный путь с туго набитым рюкзаком особой радости не доставлял, зато можно было испытать законную гордость – для третьего тысячелетия это настоящий подвиг. Теперь все стало виртуальным: и норвежская селедка, и взаимная любовь. Не говоря уже о физических нагрузках.

Взъерошенного и употевшего Платона на пороге дома встретил рокочущий бас домашнего компьютера по имени Колобок. Через месяц бас наверняка станет дискантом или контральто – будь Колобок женщиной, он постоянно менял бы прическу и цвет волос.

– Привет тебе, хозяин! Почта есть. Особо важная – под грифом «ОуДжиЮ».

«ОуДжиЮ» означало Оксфордский Галактический Университет – организацию, для которой археология была наукой, а не только доходным бизнесом.

– Дай сначала умыться, – ответил археолог.

Приняв душ и переодевшись в просторные шорты и гавайку, Рассольников по деревянной лесенке поднялся на второй этаж. Там располагался рабочий кабинет, куда был путь заказан и подружкам, и собутыльникам Платона. А коллег-конкурентов археолог и на пушечный выстрел к дому не подпускал.

Рассольников уселся в черное рабочее кресло с антигравитатором. Если понадобится, на нем можно летать – быстро, хоть и недалеко. Затем Платон мысленно приказал Колобку вывести изображение на экран.

– Не в спешке счастье, торопыга хренов. Твой адресат просил тебя…– Комп сделал паузу, выдерживая ритм, – …поставить многослойную защиту. Вдобавок – быть бдительным как полк НКВД.

– А сразу ты не мог сказать? – укорил его Платон. – И сам защиту ты не мог поставить? – невольно он стал изъясняться в том же стиле.

– Помилосердствуй: все давно готово, – компьютер поспешно сменил тон. – Уверен будь: граница на замке.

Тихонько загудел зуммер, стены дома задрожали, естественное дневное освещение мигнуло, как древняя лампочка при перепаде напряжения, и кабинет словно погрузился в заросший пруд – в толщу зеленоватой, цветущей воды.

– Посторонняя активность не наблюдается. Коды не взломаны, – Колобок заговорил по-человечески.

Настенный экран вспыхнул, и перед археологом возникла фигура развалившегося в силовом кресле профессора Биттнера. Резко омолодившийся, утративший солидность профессор был похож на аспиранта.

– Звякни мне поскорее, – командным голосом произнес Биттнер. – Я дома. Закрытый канал зарезервирован. Счетчик щелкает. Будь добр, не истощай без нужды мой кошелек. – И Рассольников, и Биттнер, как все кондовые историки и археологи, употребляли множество ископаемых слов.

Экран опустел. Вместо господина Биттнера в интерьере там теперь была заставка – стереография джунглей планеты Великий Лес. Изображение не просто менялось – оно жило: ползучие лианы опутали, пытаясь раздавить, каракатицу-джабраила, прыгунец сигал с ветки на ветку, ветер раскачивал верхушки пальм-опахал, бордовые облака неслись по небу.

– Ну и су-у-ука…– с большим чувством протянул Платон. Генеральские интонации профессора выводили его .из себя, но приходилось терпеть – невыгодно портить отношения с Оксфордом.

Археолог вышел на коммутатор трансгалактической связи. С экрана ему улыбнулось прекрасное личико виртуальной операторши.

– Здравствуйте, мистер Рассольников. Мы ждали вашего звонка. Вас устраивает стандартный набор защитных программ, которые мы обновляем ежечасно… или вы располагаете чем-нибудь особенным?

Платон ответил не раздумывая:

– Конечно, устраивает.

Виртуальная девушка просияла; она была восхитительна. Как жаль, что она не живая.

– Соединяю. Приятного разговора.

После десятисекундной паузы на экране снова возникла профессорская комната. И Биттнер все так же сидел в своем любимом кресле.

– Эти шпионские страсти у меня уже вот где, – буркнул Рассольников вместо «здрасьте». – От них бывает мигрень.

– Таковы требования заказчика, мой юный друг.