Цитатник бегемота   ::   Смирнов Ярослав Вячеславович

Последняя фраза прозвучала несколько зловеще: Иван внимательно посмотрел на профессора, но тот улыбался все так же ласково. Деваться было некуда, и Иван принялся мрачно напяливать на себя одежку, готовясь к новым неприятностям.

Он быстро облачился; форма пришлась точно впору Взяв ремень с висевшей на нем кобурой, Иван почувствовал, что в ней что-то есть: он открыл кобуру и извлек оттуда офицерский П-38.

Не меняя выражения лица, Иван проверил оружие, вытащил обойму, действуя как бы машинально. Все оказало вроде в порядке. Иван слегка повеселел.

Он затянул ремень, поправил фуражку – раз выдали, надо надевать, – и молодцевато щелкнул каблуками до блеска начищенных сапог, оттопырив локти и прижав ладони к бедрам.

Получилось неплохо и даже браво: да здравствует советский кинематограф, усмехнулся про себя Иван.

Профессор с явным удовольствием оглядел новоиспеченного гауптштурмфюрера и сказал:

– Настоящего арийского солдата всегда видать за целую милю. Пойдемте, капитан.

Они вышли из палаты и долго бродили по тускло освещенным коридорам, то спускаясь по лестницам, то поднимаясь снова. На каждом повороте или лестничной площадке обязательно торчал эсэсовец с автоматом и притом в чине, как заметил Иван, не ниже унтерштурмфюрера, то есть лейтенанта: что бы это ни был за объект, он очень серьезно охранялся.

Иван машинально поглядывал по сторонам, а сам при этом думал нелегкую свою думу.

Как бы то ни было, ситуация, в которой он очутился, была весьма непростой: можно даже было сказать, что она представлялась безвыходной.

Вот разве только пистолет есть… а что пистолет, в конце концов?.. Втянули в какую-то непонятную игру.., и еще бароном зачем-то обзывают. Будем действовать по обстановке, решил Иван, потому что больше ничего придумать не смог: тут они как раз и пришли.

Профессор остановился возле массивной двери, нажал кнопку в стене, и дверь бесшумно отъехала в сторону.

Кугельсдорф сделал приглашающий жест, пропустил Ивана вперед и вошел следом. Дверь за ними закрылась.

В помещении стоял большой стол, заваленный какими-то папками и бумагами. Еще там были три стула, на одном из которых восседал оберштурмбаннфюрер Кляйн. Он курил, пуская дым колечками. Иван вскинул руку и гаркнул:

– Хайль Гитлер!..

– Хайль, – несколько небрежно отозвался оберштурмбаннфюрер.

Профессор обошел Ивана и тоже уселся на стул.

– Присаживайтесь и вы, капитан, – любезно сказал он.

– Гауптштурмфюрер, – поправил его Кляйн и затушил сигарету в массивной пепельнице, выполненной в виде черепа. – Мы все-таки в СС…

Он вдруг усмехнулся.

– Кстати, – произнес он, глядя на Ивана, – могу вас поздравить: очевидно, совсем скоро вы будете уже штурм-баннфюрером…

– Да неужели? – обрадованно воскликнул профессор. – Документы уже представили?

Кляйн кивнул.

– Это за экспедицию?..

Кляйн еще раз кивнул.

– И за нее тоже… Впрочем, – он посмотрел Ивану прямо в глаза, – обо всем по порядку, если не возражаете.

Иван не возражал. Он просто стоял себе и никого не трогал.

– Вы знаете, – доверительно наклонился к эсэсовцу профессор, – наш дорогой барон так и не оправился, по-моему, от амнезии…

– Да? – слегка приподнял бровь Кляйн, – Ну, тогда тем более начнем сначала.

Он выудил из пачки новую сигарету, прикурил, выпустил клуб дыма и, сказав: "Да садитесь же, барон", откинулся на спинку стула. Ивану закурить он не предложил, зараза такая.

Иван помедлил, не решаясь присесть, но потом подумал, что дожидаться третьего приглашения просто глупо, и поэтому опустился на стул, решив начать привыкать к новому непривычному титулованию.

– Итак, – заговорил Кляйн, – что вы помните из своего прошлого?

– Ничего, – почти что честно сказал Иван.

– Детство, юность?..