Инферно   ::   Кивинов Андрей

Погоди… О, это что, все?!

– У нас все не бывает. У нас как в Греции… Поворот красной пробки против часовой стрелки. Приятный хруст, затем не менее приятное бульканье.

– Давайте, Игор-р-рь П-т-р-ч. За что?

– Сейчас посмотрим. Так, что тут? Отсутствие взаимодействия с другими службами. От-лич-но! За отсутствие взаимодействия. Будь здоров. Бутерброд, бутерброд…

– Спсибо. У вас бутербродная фабрика под столом?

– НЗ.

– Э-э-э… Вы знаете, И-г-рь Петр-ч, зачем нас пригнали? А? Вы ни-че-го не знаете…

Ничего не значащий жест покручивания рукой над головой. Вспомогательная жестикуляция.

– Вы думаете там, – палец в потолок, – там кого-нибудь ваши убийства волнуют? Тес… – Переход на шепот. – Там ваши убийства никого не волнуют. Ни-ко-го… Но, извините, Игрь… как там… я должен на вас накапать. Такова ус-та-нов-ка. Должен. Покурим? Сп-сибо. Потому что, если я не накапаю на вас, тьфу, черт… они накапают на меня. Тес… Оч-нь хорошо. Самому большому папе не нравится папа поменьше… Вы не знаете… Я все знаю. Так-то, Иг-рь… маленький папа не нравится папе большому, потому что занимает одно креслице… Тсс-с. Я тебе ничего… Лады?

Утвердительный кивок.

– У меня потухло. А, спсбо. Табак сырой. А кресел почему-то на всех не того… не хват… не хватает… Очень жаль. Не могут наделать. Потому, извини… те, Иг-р… Гр-гр… Тсс-с… Я все зна…

– Все нормально. Я тоже все знаю, тезка. Я двадцать лет в системе. Все идет, как должно идти. Спокойнее… Без жестов. Все нормалек. Еще по сто?

– Давай… те.

– Но потом по домам. Рабочий день – капут. Мы сидим, а деньги не идут. Бардак. Завтра продолжим. Ну, будь, за кресло… Ф-ф-фу!

Игорь проверяемый помог Игорю проверяющему надеть пальто.

– Щас выйдешь и сразу налево. Прямо, прямо до метро. Осторожно, гололед…

– Я все з-н-ю… Ты отличный мужик, но пойми, я должен.

– Да, да.

Игорь Андреевич вышел на улицу, определил, где лево, где право, прищелкнул пальцами и сделал несколько шагов согласно выбранному направлению. Направление было выбрано верно, но без учета гололеда. Хотя предупреждали. Прямо напротив дверей с надписью «Медицинский вытрезвитель» Игорь Андреевич поскользнулся, абсолютно безуспешно помахал руками и рухнул оземь. Робкие попытки вернуться в исходную позицию в связи с перегрузкой «Россией» успеха не возымели. Выше ватерлинии он подняться уже не смог.

Пять минут спустя вышедший покурить дежурный вытрезвителя заметил бедного ревизора, изумился наглости населения, дошедшего до того, что нажирается возле единственной цитадели борьбы с алкоголизмом, после чего свистнул своих санитаров и приказал оказать клиенту помощь.

Петрович, досмотрев через окошко процесс поднятия и транспортировки тела, прибрал на столе, поставил недопитую «Россию» на подоконник, выключил свет и прилег на диван. Возвращаться по такому гололеду рискованно, кабинетный диван надежней. А неудобства можно и перетерпеть. Игорь Андреевич, в конце концов, тоже не в отеле, а за стенкой.

Какой кошмар. Проверяющий из министерства в первый же день ревизии ухитрился попасть в вытрезвитель. Очень неприятный конфуз. Значит, завтра пришлют нового. Пускай. «Россия» еще осталась, а кончится – купим снова. «Россия» бесконечна, «Россия» бездонна. Лишь бы цирроз не заработать.

Таничев блаженно потянулся, закрыл глаза, повернулся на бок и захрапел.

Вовчик постоянно просыпался от шума дребезжащих вагонов. Трамвайные пути пролегали прямо под окнами. Многие жильцы давно к этому привыкли, а Вовчик – нет. Он вздрагивал, ворочался и не мог больше заснуть. До самого утра. Взвешенное состояние полусна, полужизни. Хотя сон – это тоже жизнь. По другую сторону сознания.

С недавних пор Вовчик страдал необъяснимой бессонницей. Вернее, этим полувзвешенным состоянием.