Дай-сан   ::   Ластбадер Эрик Ван

Выхватив меч, Ронин спрыгнул с высокого полуюта и врезался в самую гущу неприятеля. С высокими пронзительными криками странные воины рассыпались в стороны под его стремительным натиском.

Сначала Ронин пытался достать их ударами в корпус, но очень быстро сообразил, что они хорошо защищены своей черной броней, и сменил тактику боя. Одним движением он снес голову первого подвернувшегося противника. Брызнули осколки желтой кости, ошметки серой и розовой плоти. Перья всколыхнулись, и вверх ударил фонтан темной крови, нагнетаемый умирающим сердцем. Воздух наполнился нестерпимой вонью.

Ронин рубил и рубил, не давая себе передышки. Его длинный обоюдоострый меч сверкал платиновой косой среди копошащейся массы птицеподобных воинов. Артерии у него вздулись – он старался вдыхать поглубже, чтобы восполнить израсходованный кислород. Теперь, когда его клинок покрылся капельками крови и частицами мозга, к нему пришло ощущение завершенности. Он как будто смотрелся в бесчисленный зеркала, и сила его отражений укрывала его плащом неизбывной мощи, не давая ему уставать и делая неуязвимым.

Теперь странные воины попытались рассеяться, чтобы избежать его бешеного напора, но Ронин отрезал им путь к отступлению. А тех, кому все-таки удалось ускользнуть от него, встретили клинки матросов.

Когда схватка чуть поутихла, Ронин оглянулся и увидел Мойши. Штурман так и остался на полуюте и сейчас защищал свой участок кривым палашом. На секунду группа нападавших закрыла ему вид, но потом он разглядел рядом со штурманом и Моэру. Она прорубалась сквозь гущу врагов с мастерством и сноровкой, немало его удивившей.

Но сейчас не было времени на восторги. Над ним просвистели сразу три клинка. Легко уложив этих троих, Ронин пробился сквозь еще одну тесную группу и, оказавшись на небольшом открытом пространстве, быстро огляделся. Похоже, матросы держались неплохо, но к ним приближались еще два корабля. Их абордажные кошки уже взметнулись в воздух. Минута-другая, и воины с этих кораблей тоже вступят в битву.

Он принялся пробиваться к правому борту в надежде перерубить хотя бы несколько канатов с тем, чтобы оттянуть прибытие подкреплений. Но птицеподобные воины угадали его намерение и сомкнули ряды, преградив ему путь.

– Мойши! – крикнул Ронин сквозь шум сражения. – Канаты по правому борту!

Оставив противников на Моэру, штурман спрыгнул на главную палубу. Его массивное тело превратилось, казалось, в таран из железных мышц и несгибаемой воли.

Вложив палаш в ножны, Мойши отбрыкнулся ногой от подбежавшего было воина, проворно вскочил на ванты и пробрался над схваткой к середине корабля. Там он выхватил кинжал с медной рукоятью и принялся обрезать туго натянутые веревки. Одна за другой они падали в море, но вражеские корабли подходили все ближе, и новые кошки взметнулись над бортом. Отразив очередной удар, Ронин присел и сорвал с себя промокший от крови плащ, который уже начинал стеснять его движения. Взявшись за меч обеими руками, он ударил в стык панциря нападавшего. Тот пронзительно вскрикнул и зажал рукой бок. Хлынула кровь, и он рухнул на колени. Ронин развернулся и отсек следующему противнику его острое рыло. Его обдало фонтаном крови, словно горячим снегом.

Ронин с трудом пробивался к Мойши сквозь ряды неприятеля. Он шел напролом. Его клинок разрубил нагрудную пластину у одного из воинов с черного корабля. Ронин сорвал ее и, не прерывая движения, резко ткнул своим трофеем назад, разрубив яремную вену у противника, налетевшего сзади. Потом он уложил еще двоих. Повсюду слышались вопли и трепыхались перья. Его руки со вздувающимися буграми мышц сделались липкими. Пот смешался с кровью врагов.

Вскоре он уже был у мачты. Кучи трупов росли.