Дело Судьи Ди   ::   Ван Зайчик Хольм

А Сын Неба, как писал еще в двадцать второй главе “Бесед и суждений” наш Учитель Конфуций, подобно отцу, объемлет заботой внемлющий его мудрости народ и по-отечески чуток к нуждам и радостям несчетных своих подданных. Ибо, что есть народ и правитель при благоденствующем правлении? Единая семья. Каждый ордусский владыка, наравне с прочими общегосударственными, идущими из глубины веков ежегодными ритуалами – прокладкой первой борозды, обращением к Небу и Земле с просьбой о ниспослании богатого урожая, молитвах о прекращении засухи, буде таковая, к вящему удивлению народов, случалась, – брал на себя заботу и об иноплеменных праздниках, весьма часто появляясь на экранах телевизоров с поздравлениями по случаю наступления очередного Нового года по тому или иному календарю; а уж когда подходило время Чуньцзе, отмечал возобновление времен исконно по-ханьски, дома, в Ханбалыке, снова, однако ж, поздравляя народонаселение и с удовольствием принимая поздравления от оного.

Баг еще раз мельком взглянул на экран верного “Керулена”, на новостную ленту сайта khanbalyk.ord – “… прибытие свенской, корёской, французской, немецкой, нихонской, суомской делегаций в Ханбалык… подготовка к торжествам завершается в первицу… первопоказ исторической фильмы „Тропою предков” в первый день Нового года… “ и прочее, прочее, – сладко потянулся, так что хрустнули чуть слышно кости, легко поднялся из кресла и шагнул к окну – туда, где давно уже сидел на подоконнике и наблюдал, что творится за стеклом, неизменный с некоторых пор спутник человекоохранителя рыжий кот по имени Судья Ди.

A за стеклом – творилось. Гостиница “Шоуду”, или, по-русски, “Столица” (как гласила табличка красного лака с выписанным на нескольких ордусских наречиях – обычное в Цветущей Средине дело – названием, вывешенная на въездных вратах просторный гостиничный двор), где заботами Кай Ли-пэна, старинного приятеля ланчжуна< Должность Багатура Лобо. Досл: “молодец посредине”, что-то вроде начальника отдела в министерстве. >, Баг обрел приют на время нынешнего приезда в Ханбалык, стояла как раз на пересечении Ванфуцзина, главной столичной торговой улицы, и широкого тракта, именуемого Дунсылу и по размаху вполне сравнимого с пятью кольцевыми дорогами-лу, опоясывавшими великий город; по Дунсы нескончаемой рекой в обе стороны лились разнообразные повозки. Отсюда, с десятого этажа “Шоуду”, повозки, терялись в сумраке подступающей ночи, казались сплошным потоком огней, широкой змеей с невероятным числом горящих глаз, змеей без конца и без края, замирающей в своем непрерывном движении лишь на короткие минуты, когда на перекрестке зажигался красный свет. Но он быстро сменялся зеленым, и змея возобновляла свое величественное и бесшумное – толстые стекла не пропускали звуков с улицы – движение.

Уже на воздухолетном вокзале Баг ощутил, как много в Ханбалыке людей. Восточная столица всегда была густонаселенным городом, но теперь, в преддверии Праздника весны, число ее обитателей, казалось, удвоилось. Багу пришлось выстоять длинную очередь (небывалое дело!), чтобы нанять повозку такси; впрочем, очередь двигалась споро – четверо служителей в серых форменных халатах и в черных коротких зимних шапках-гуань, выдававших в них служащих самого низшего ранга, тут же направляли к голове очереди освободившиеся повозки, а пятый, утирая пот со лба – и это несмотря на пятнадцатиградусный мороз, – почти кричал, перекрывая вокзальный шум, в маленькое переговорное устройство с длинной гибкой антенной: вызывал новые и новые повозки. А воздухолеты продолжали и продолжали садиться.