Дело Тридевятый синдикат   ::   Шелонин Олег

Тот же стройный стан, лебединая шея, маленький изящный носик с небольшой горбинкой на румяном личике, пушистые золотые волосы, перетянутые алой лентой на затылке. Нет, пожалуй, даже еще краше стала. Некогда уверенный, властный взгляд хозяйки посада приобрел глубину и мягкость, которых раньше за ней не замечалось. Это и понятно. С тех пор как бразды правления перешли к Ивану, ею владела одна лишь любовь. К первенцу и к своему большому, непутевому, доброму и такому дорогому мужу.

- Свет мой зеркальце, скажи да всю правду доложи. Я ль на свете всех милее? Всех румяней и белее?

Зеркало хранило молчание. Василиса Прекрасная вздохнула. Она до сих пор сожалела о Кощеевом трюмо, удравшем за кордон в поисках более цивилизованных работодателей. Царица скорчила рожицу своему отражению и тут же испуганно оглянулась: не подсматривает ли кто? Тронный зал был пуст. Облегченно вздохнув, Василиса сделала строгое лицо и величаво двинулась на поиски своего венценосного супруга, который решал в тот момент дела важные, государственные.

* * *

- Значит, говоришь, пожуешь ее и никакого запаха? - Иван недоверчиво смотрел на охапку мяты, торжественно выложенную перед ним Никитой Авдеевичем.

- Соловей клянется - никакого.

- Спытаем.

Иван легонько стукнул по выпуклому камню в стене с нарисованным на нем красным кружочком. Стена содрогнулась. Откинулся каменный блок и застыл в горизонтальном положении, повиснув на цепях.

- Техника, - уважительно поднял брови воевода. - Молодец Яга. Полезная штука это ее блюдечко.

Иван благодушно кивнул:

- Федька! Ты что, заснул там?

Высунувшаяся из отверстия лохматая голова Федьки начала оправдываться:

- Дык не успеваем мы, царь-батюшка! Уж больно вы часто на кнопочку давить изволите.

- Чего по одной-то носите? Приволокли бы штуки четыре сразу, и все дела.

- Сами ж приказали, чтоб образцы холодненькие были, запотевшие. Только-только из погреба... О! Несет! Митька, бегом! Царя-батюшку ждать заставляешь!

Голова Федьки исчезла из проема "автомата", вместо нее появилась чья-то рука - то ли Федьки, то ли Митьки - и шлепнула на плиту, как на поднос, пузатую литровую бутылку с привязанным к горлышку свитком. Она была действительно запотевшая.

- Добро, - тяжело вздохнул царское величество.

Панель с визгом и скрежетом поползла вверх. Уже изрядно взмыленный Федька крутил рукоять барабана с намотанной на нее цепью. Митьки видно не было. Он, подхватив на ходу плетеную корзину, галопом несся в погреб выполнять царский заказ. Никита Авдеевич отцепил грамотку, сколупнул ногтем сургуч и одним ударом ладони по днищу бутылки вышиб пробку из горлышка.

- Какая марка?

- "Огненный дракон", - прочел воевода, раскатав свиток, - тройной фиалковый. Красиво звучит. - Никита Авдеевич бережно разлил содержимое бутылки по чаркам.

- Почему опять тройной? Кто там перед Горынычем прогибается, Гена или Яга?

- Не, Горыныч тут ни при чем. Я после ромашковой специально интересовался. Они эликсир через чертов котел трижды пропустили, на травках каких-то настаивали. Духовитая получилась. Я этого не одобряю. Зачем, спрашиваю? Гена плечами пожимает, а Яга смеется. Для аромата, говорит. По-моему, дурь все это. На фига эликсир портить? С той, ромашковой-то, партией такой конфуз получился!

- Ну? - Иван подозрительно понюхал чарку.

- Захожу вчера к Вакуле в кузню за твоим заказом для Илюшеньки, а там все вверх дном. Ищет чего-то. Что потерял, спрашиваю. Честно признается была, родимая, едва успел до заката купить. Раньше-то никак не мог вырваться - работы невпроворот. Ну, половину, как всегда, вечерком усидел, на утро чуток на опохмел оставил. А утром хвать - нету. Все перерыл. Как сквозь землю провалилась.

- Заказ сполнил?

- Да какое там! Ее, родимую, искал.

- Нашел?

- Я нашел, - с гордостью сообщил воевода. По запаху. У Вакулы гарью да копотью из горна весь нюх отбило, а "Ромашковый дракон" духовитый.