Дело огня   ::   Антрекот М. Т.

Нет, ясно, что по нынешним временам многие уж и лба не бреют, и пучок с маслом не укладывают, а просто вяжут волосы в хвост на затылке - и удобнее так, и хлопот меньше, но чтобы хвост этот был едва ли не до пояса длиной…

Соображение, что они столкнулись с настоящей нечистью, высказанное все же Ямадзаки, когда наутро все важные персоны, как назло, оказались здоровехоньки, командование отмело как несущественное. Нечисть, не нечисть - мало ли кто, в самом деле, занимается по нынешним временам политикой в старой столице, - а Волки отвечают лишь за тех, кого берет сталь.

Если бы дайнагона Аоки спросили, зачем ему понадобилось уничтожать защиту старой столицы, он бы замешкался. Не потому, что не знал ответа, а потому, что ответ был очевиден. Разве может они, демон, пожирающий людей, действовать свободно, пока небесные покровители столицы бдят? Ками 33 не защитили страну от бед и последнего нашествия варваров, но вот для него были помехой. Как? Он не понимал. Он никогда не видел ками, но знал, что они существуют. Точно так же, как в молодости, еще человеком, узнал о том, что существуют они, и о том, как стать одним из них. И применил это знание, когда возникла в том необходимость. Применил с успехом. Мудрость предков не подвела его в этом и, без сомнения, не может подвести и во всем прочем. Да, он никогда не встречался с ками, но защиту чувствовал - как бы за краем видимости. Он помнил о ней, она мешала ему - а значит, существовала.

 Прошедшая ночь окончательно убедила его в том, что он был прав.

 Потому что не могут же жалкие оборванцы из ополчения быть источником слепящего пламени! Нет, это ками-хранители направляли их мечи, простые смертные не в силах так просто взять и убить трех они, искусных в обращении с оружием, и уж тем более немыслимо для какого-то мальчишки… да и та хромая лиса неспроста порскнула из кустов.

 Дайнагон посетил храм три дня спустя - и видел трещину в камне.

 Нет, дело было, конечно, в колдовстве. А те люди не стоили ни его внимания, ни его вражды. Так он тогда подумал. Это потом, годы спустя, он начал видеть в мечтах, как ломаная двузубая молния обрушивается на покосившуюся веранду. Это потом.  

Глава 1. Тамадама 34

Глава 1. Тамадама 34

"Эта сволочь Сайто Хадзимэ…"

 Последняя запись в дневнике Мунаи Юноскэ, охотившегося на Сайто

 Хадзимэ. Датирована 18 января 1868 года (день смерти Мунаи).



Токио, 13 лет спустя

Стол был не таким уж большим. Он был просто европейским - чужим, объемным, угловатым, - перевод дерева, а не стол. Он занимал пространство много больше собственного размера, как сказочное чудовище. Его и человеческим словом назвать было трудно - так и просилось на язык громоздкое "тэбуру". Единственным европейским предметом меблировки, кроме стола, был венский стул, выглядевший как приспособление из заморской камеры пыток, но удивительно удобный для того, чтобы "опирать поясницу" - в стране появились новые вещи, в языке - новые обороты. Хозяин кабинета был благодарен всем буддам и бодхисатвам за австрийскую мебель - она была рассчитана на людей его роста.

Сейчас хозяин занимался тем, для чего и существуют в природе письменные столы - лихорадочно оформлял бумаги. Рапорты, просьбы, предложения, списки, дела - все, что должно быть сделано и приведено в порядок до завтра. "И подумать только, я, именно я когда-то пошутил, что единственной пользой, которая может проистечь от революции, будет то, что сгинет, наконец, наша многочленная бюрократия. Сгинет. Бюрократия. Как же. Интересно, как глубоко нужно провалиться в прошлое, чтобы избавиться от бланков и рапортов? В Камакуру? В Хэйан?" Мысль о том, что Кусуноки Масасигэ 35 или Кисо-но-Ёсинака 36 должны были заполнять что-то в трех экземплярах была - пффт - абсурдной. Однако родные острова есть родные острова… так что вполне может быть, что герои и злодеи старых хроник тоже тонули в бумажной рутине. "Наверняка есть люди, которых просто хватит удар при мысли о том, что этим приходится заниматься мне.