Демогоргон   ::   Ламли Брайан

Старик обеими руками вцепился в седло и стоял привалившись к своему ослу до тех пор пока не почувствовал, что ноги снова его слушаются. Поняв, что снова способен стоять самостоятельно, он поднял руку и откинул капюшон. Прожитые годы сделали его лицо… уродливым. Правда не только годы, но и еще кое-что: какое-то темное зло!

Джордж Гуигос, казалось, был сделан из старой потрескавшейся кожи и покрытой пятнами слоновой кости. Губы его так иссохли, что уже не смыкались, обнажая зубы, съеженные десны, и создавая впечатление, будто он постоянно улыбается какой-то страшной зловещей улыбкой. Как ни странно, но зубы у него сохранились все до единого. Чуть выше рта зияло темное отверстие запавшего носа, с почти полностью изъеденной какой-то ужасной болезнью перегородкой между ноздрями. Глазницы его тоже больше всего напоминали бы темные ямы, если бы только в их глубине не светились в темноте желтые как у кота глаза. Вот только взгляд их вовсе не казался старческим — напротив, он был удивительно проницательным и настороженным, свидетельствуя об остром уме. Старик был совершенно лыс и голова его чем-то напоминала коричневый орех торчащий на тонком стебельке шеи. Тело его было хрупким как тростинка, но в то же время этот человек явно обладал невероятным могуществом — все в нем выдавало обладателя сил зла.

— Вы уверены, мистер Гуигос? — Наконец решился спросить один из его помощников, по-видимому самый смелый из всех троих. Он тоже откинул капюшон и теперь оглядывался вокруг, как будто пытаясь найти хоть какой-то ориентир. — Эти кучи камней похожи друг на друга как две капли воды.

— Только не для меня, Ихья Хумнас, — огрызнулся Гуигос, неожиданно громким и злобным голосом. — Говорю тебе, это то самое место!

— Где зарыты сокровища? — спросил алчным свистящим шепотом другой, которого звали Якоб Мхирени.

Гуигос внимательно оглядел всех троих.

— Да, несметные сокровища! — ответил он.

— Вы вроде бы говорили о какой-то карте, — облизнув губы заметил Ихья Хумнас. — А сами как будто… ни разу никакой картой и не пользовались. — Он неловко поежился.

— Она у меня в голове, — сказал Гуигос. — Будь у тебя такая карта, ты бы небось тоже держал ее в памяти? — Сказав это, он рассмеялся было похожим на скрежет совка по холодным углям смехом, но, еще раз взглянув на помощников, резко продолжал: — Похоже пора вам напомнить: сокровища вас не касаются. Ваша задача только откопать их. Принадлежат же они исключительно мне. Или может я вам мало заплатил?

Половину причитающихся денег они получили вперед, а другую должны были получить после успешного завершения дела. И деньги были даже более чем приличные. С такими деньжищами ни одному из них больше никогда не будет нужды работать — причем не только им самим, но и их детям. Чтобы до конца жизни нежиться в роскоши достаточно будет и одних процентов. Они и так уже стали почти богачами, и после окончательного расчета должны были стать ими окончательно. Но прошлой ночью Хумнас и Мхирени кое-о-чем договорились и теперь незаметно переглянулись. Затем Хумнас ответил:

— Нет, плата более чем достаточная. Просто хотелось бы поскорее со всем этим покончить, вот и все. Ведь нам предстоит раскапывать могилу, находимся мы здесь по подложным документам и к тому же днем вынуждены работать на ведущих в Меггидо раскопки американцев, которые в любой момент могут нас разоблачить. От такого кто угодно занервничает. И чем скорее мы отсюда выберемся — тем лучше.

— Согласен, — сказал Гуигос. — Честно говоря, мне ваша компания нравится ничуть не больше, чем вам — моя. Ладно, ближе к делу! Вон тот заброшенный колодец, что находится на пересечении улиц, когда-то являлся центром поселения. По нижним веткам когда-то росших возле него олив вились виноградные лозы.