Демоны вне расписания   ::   Осипов Сергей

Все так и должно быть.

В полукилометре от дороги, рядом с кирпичными развалинами какого-то сельскохозяйственного сооружения, виднелось это. Имея больное воображение, можно было подумать, что это огромный червь метров ста в длину высунулся на поверхность и там сдох – и оброс со временем травой и мелким кустарником. Люди более практичные знали, что это старые армейские подземные склады и что уже лет двадцать как из этих складов вынесли последнюю банку тушенки и последний комплект общевойскового защитного костюма, в резиновых штанах от которого так славно ходить на рыбалку.

Однажды Настя уже была здесь. Однажды ей уже было не по себе от запаха сырости в темном коридоре и от звуков, стелившихся вдоль холодных стен.

Настя посмотрела на склады и поежилась. Возвращаться туда было страшно, но возвращаться было необходимо.

Настя стала мелкими шажками спускаться дальше, и когда ее ноги ступили наконец на ровную почву, рюкзак за плечами вдруг пошевелился. Настя остановилась и стиснула лямки рюкзака. Плечи и шея как будто онемели.

За всеми прочими своими немаленькими неприятностями она как-то подзабыла, что тащит за спиной вовсе не мешок с подарками.

Я ничего этого не хотела. Ничего. Но моя беда в том, что, когда нужно делать выбор, я всегда ошибаюсь. Всегда. Попробуйте ошибиться тысячу раз подряд, и вы окажетесь ровно в том же месте, что и я. В неправильном месте, с неправильными людьми с неправильным представлением о себе и обо всем, что вокруг. Неслабо, правда?

Только я на этом не остановилась. Я пошла дальше. И как вы думаете, сделала ли я хоть раз правильный выбор? Хотите, поспорим? Ну? Не бойтесь, со мной очень выгодно спорить.

Три, два, один. Один, два три. Кажется, так. А если нет? А если у нее отшибло память со всеми этими падениями? Если это ошибка?

Ну и что? Где уже есть куча ошибок, там и еще одна не пропадет. Что она теряет? Что, черт возьми, она теряет?! Ни-че-го. Потому что все уже и так потеряно.

Настя сжала пальцы в кулак и стукнула в железную дверь. Три раза. Потом два. Потом еще один. И теперь в обратном порядке.

Она стучала так старательно, что руке стало больно. Настя подставила ладонь под дождь, и капли застучали по коже, обволакивая руку коконом холодной влаги.

Настя ждала этого, но все равно вздрогнула, когда с грохотом стали отходить засовы, когда стали поворачиваться механизмы больших надежных замков.

Потом большая тяжелая дверь чуть подалась назад и из образовавшейся щели кто-то хрипло проговорил:

– А-а… Знакомая физиономия.

Это, наверное, была шутка. Потому что на голове у Насти сидел непроницаемый темный шар мотоциклетного шлема (чтобы не видны были темные дорожки слез), и Ключник мог видеть лишь собственное смазанное отражение в шлеме, а точнее, свое небритое, обрюзглое лицо с приплюснутым носом как самым заметным элементом.

– Проходи, – сказал Ключник, приоткрыв дверь пошире.

– Вы меня узнали?

– Ни хрена не понимаю, что ты там бубнишь. – Ключник бесцеремонно втащил Настю внутрь. – Сними эту дуру с башки!

Она послушно сняла шлем. Ключник посмотрел на нее мельком и, как ей показалось, пренебрежительно.

– Вы меня узнали? – повторила Настя.

– Еще бы, – хмыкнул Ключник, толкая дверь плечом. – Я же не слепой… И у нас тут народ толпами не гуляет… Все люди наперечет…

Дверь захлопнулась, и наступила темнота, которая не помешала Ключнику быстро справиться со всеми замками и засовами.

Потом он схватил Настю за локоть.

– Пошли.

Она уже второй раз шла по длинному холодному коридору, и этот второй раз был таким же страшным, как и первый. Настя старалась не думать о том, кто же издает эти звуки – прокрадывающиеся в уши, не смолкающие ни на секунду шуршание и скрежет.