День Святого Валентина   ::   Воробей Таня

Тут или время должно пройти, чтобы разгорелся огонёк во всю силу, или человек должен встретиться с глазом намётанным, с чутьём звериным на чужое тепло.

Заперлась Шурка в своей комнате, положила перед собой чистый лист бумаги и долго смотрела на его белизну, боясь испачкать её неверным словом.

Ей казалось, что она в густом, январском лесу, всё вокруг снегом заметено, и она стоит в нерешительности, не желая ступать на снежную тропку, на которой ничьих следов не видно - ни птичьих, ни заячьих, ни каких пострашнее.

Сегодня ей предстояло писать не простое письмо, а благодарственное.

Она подышала на шариковую ручку, как делала всегда с первого класса, и стала писать с сильным нажимом.

Здравствуй, дорогой Бог!

Спасибо, спасибо, спасибо!!!

Тысячу раз спасибо могу написать, пока рука не отвалится. Я знаю, что надоела тебе, знаю, что неприлично так надоедать со своими мелкими просьбами, но ты добрый, ты щедрый, а главное - ты меня слышишь.

Но я хочу рассказать всё по порядку.

Когда Тоня позвала меня к себе, чтобы помочь приготовить, я и подумать не могли, чем это всё обернётся. И оделась кое-как, и косу переплетать не стала. А когда всё было готово, я даже хотела уйти, да только Тоня меня удержала. Говорит, оставайся, что ты целыми днями дома сидишь? Вот я и осталась.

Его зовут Тимур. Правда, очень странное имя? Всё в нём странное и особенное, не как у других. И смотрел он на меня по-особенному, мне кажется, все это заметили. Смотрел так, смотрел, а потом раз - и подмигнул. И не так, как мигают, когда заигрывают или познакомиться хотят, (хотя откуда я знаю?), а подмигнул как-то по-хорошему, ласково, как будто он мой давний друг или родственник. Наверное, заметил, что я себя не в своей тарелке чувствую, вот и хотел подбодрить. Дескать, держись, я с тобой.

А потом Тоня попросила его спеть, и мне показалось, - он не хотел. Почему-то её просьба была ему неприятна. Почему? Так и не знаю. Но когда он начал петь, его неохота растворилась в музыке и... Господи, смотрел он только на меня. Может быть потому, что я сидела напротив, но думаю, что нет. И пел он для меня, и тут случилось что-то такое, что и не знаю, как объяснить. Хотя нет, знаю, но для этого нужно рассказать про моего учителя физики.

Как-то к нам в школу пришёл новый физик. Не учитель даже, а практикант. Он мне сразу не понравился, и я ему тоже. Он мне не нравился за то, что мог выгнать из класса любого, кто обернётся карандаш попросить, а он меня не любил за то, что я физики этой знать не знаю. И ещё он был худой и высокий, как цапля, и всегда носил очки без оправы на кончике носа и красные носки. Он учил нас своей непонятной науке, как мог, и через месяц ушёл, получив отличную оценку за практику.

Но перед этим случилось вот что - мне приснился сон. Сон, конечно, безумный и цветной. Что цветной - я хорошо помню, потому что на физике даже во сне были надеты красные носки. Снится мне, что мы с ним вдвоём, в какой-то незнакомой комнате, за стеной слышен женский смех, и музыка, и голоса, а мы с ним сидим на диване и разговариваем. А разговариваем как раз о том, о чём был последний урок. И я как будто спрашиваю: "Вот вы говорили, что молекулы чугуна обладают волшебными свойствами. Якобы если чугунное ядро разрезать ровно пополам, а потом приладить эти две половины друг к другу, то они непременно срастутся. Но разве такое может быть? Это ведь уже не наука, а мистика какая-то получается!"

И тут он посмотрел на меня так пристально и серьёзно, как будто для него очень важно моё мнение, и говорит: "А ты думаешь, что такое наука?" И сам себе отвечает: "Это та часть мистики, которая открылась человеку. Вот и всё". И с этими словами он лезет в карман и достаёт половину чугунного ядра, а сам смотрит на меня так, как будто ждёт чего-то.