Десант на Европу, или возвращение Мафусаила   ::   Минаков Игорь

Что и говорить – гений!… Хотя и моложе почти вдвое его, Дукласа…

Выдержав обусловленные торжественностью момента три минуты, смотритель неторопливо двинулся вдоль рядов больших и не очень механизмов, мирных и военных, целых и полуразобранных, проржавевших, но отреставрированных – и новеньких с иголочки, словно вчера соскользнувших с конвейеров и стапелей. МакГрегор переходил из зала в зал, приближаясь к последнему экспонату, возле которого должно завершать обход.

– Вижу одну!

В стылом воздухе шепот прозвучал как свист невиданной ночной твари. Голос исходил от крупного валуна, примостившегося на невысоком пригорке у берега. С пригорка открывался прекрасный вид на Музей Древней Техники. В слабом ночном освещении тот казался небрежно брошенной на землю цепочкой из семи звеньев-ангаров. Луна заходила, сквозь туман еле пробивались огни внутренней подсветки Музея.

– Или две?

Второй голос исходил от соседнего валуна, внезапно выступившего из мглы.

– Одна точно… Я же в маске… Вон она – висит…

– Ладно, начинаем!

Что-то колыхнулось, валун превратился в смутный человеческий силуэт. Рядом воздвигся второй. В поднятой к небу руке блеснуло нечто, смахивающее на древний дуэльный пистолет.

Охранявшая Музей эриния успела уловить запрос на личный код, успела просигналить, и в следующее, да нет, с точки зрения человека – в то же мгновение, бессильно кувыркаясь, нелепо трепеща обмякшими как тряпки крыльями, устремилась к земле.

Стоявшая на небольшом постаменте человеческая фигура была на самом деле вовсе не человеческой. Единственный экспонат Музея, сочетавший в себе достижения как добиотехнологической, так и биотехнологической эпох развития техники, был снабжен скромной табличкой. Смотритель знал ее наизусть. Она гласила, что сей персонаж – другом его макГрегор не считал, а потому именовал персонажем – представляет собой созданный в сороковых годах двадцать первого столетия человекоподобный биологический механизм, так называемый механтроп, условно обозначаемый как «Алан», с квантовым компьютерным управлением, находящийся в состоянии инверсионного переподключения. Что все это значит, старик-смотритель не слишком-то понимал, да и понимать не хотел: уж больно загадочно и красиво звучит! Но зато…

В этом зале Дуклас нарочно не зажигал света. Подбоченившись, он уперся лучом допотопного электрического фонаря из запасника прямо в неподвижные и оттого казавшиеся надменными глаза экспоната.

– Отвечай на мои вопросы, болванка! – гулко разнесся по залу сухой и словно надтреснутый голос смотрителя. – Тебя зовут Алан?

– Не совсем корректно, – тихо и равнодушно, но отчетливо произнес экспонат. – Правильнее сказать, что при создании меня была использована психоматрица человека по имени Алан.

– Хе-хе, – отозвался старик. – Хочешь сказать, персонаж, что лучше меня разбираешься в том, кого, как и почему называют?

Это был дежурный вопрос, повторяемый еженочно вне зависимости от темы разговора. Ответ экспоната неизменно веселил смотрителя.

– Несомненно, – ответил механтроп.

– Приведи пример!

– Например, я точно знаю, что твое имя произносится как Дуглас, а не Дуклас. А фамилия пишется с прописной «М», а не со строчной.

Дуклас макГрегор фыркнул и, горделиво выставив колено, едва прикрытое кильтом, торжественно заявил:

– Триста мужчин из клана макГрегоров носили имя Дуклас, а фамилию писали с этой, как ее… строчной буквы! Так?

– Тебе виднее, – равнодушно отозвался экспонат.

– Забудем об этом, – великодушно решил старик. – Ты лучше скажи мне, персонаж, ты действительно мог бы стать властелином мира?

Это был тоже традиционный вопрос, хотя и задаваемый гораздо реже.

– Мог бы.

– А почему не становишься? Ну, давай, становись!

– Потому что не хочу.

– Гордый, значит…

– Нет, – ответил механтроп. – Просто у меня нет желания хотеть.

Опять же следуя ритуалу, смотритель громко и с удовольствием рассмеялся. И это тоже никогда не приедалось ему, но сегодня что-то помешало удовольствию.