Десятое правило волшебника, или Призрак   ::   Гудкайнд Терри

Королева кричала, приказывая страже, когда те схватили меня, что если я произнесу хоть одно слово об этих видениях — это мое богохульство, как она называла их, — то им придется отрезать мне язык.

У нее вырвался короткий смешок, никак не сообразный с дрожащим подбородком и нахмуренными бровями. Ее слова прозвучали как слабое и жалкое извинение.

— Я очень не хотела, чтобы мне отрезали язык.

Зедд, постепенно приблизившийся к ней, успокаивающе положил руку сзади на ее плечо.

— Конечно, нет, моя дорогая, конечно, нет. Это не привело бы ни к чему хорошему. Никто не ожидал от тебя, что ты сделаешь больше того, что уже сделала; подобное было бы наивным. Ты сделала все, что могла; ты показала ей правду. Она же сделала осознанный выбор — не видеть этой правды.

Нервно перебирая пальцами, Джебра кивнула.

— Полагаю, безумие на самом деле никогда и не покидало ее.

— Даже далекие от безумия зачастую поступают весьма неразумным образом. Не стоит извинять подобные сознательные и преднамеренные действия столь удобным объяснением, как безумие. — Когда она озадаченно взглянула на него, Зедд развел руками, изображая жест бессилия перед старой дилеммой, с которой сталкивался очень часто. — Люди, которые сильно хотят верить во что-то, зачастую склонны не видеть правду, даже если она очевидна. Таков их выбор.

— Думаю, что так, — сказал Джебра.

— Похоже, что вместо того чтобы видеть правду, она, напротив, верила в ложь, в то, во что хотела верить, — сказал Ричард, припоминая Первое правило волшебника, которому научил его дед.

— Это верно. — Зедд широко повел рукой в мрачной пародии на волшебника, дарующего исполнение желаний. — Сначала она заметила, что случилось именно то, чего она хотела, и потому решила, что реальность подчиняется ее желаниям. — Его рука опустилась. — Реальность же не потворствует желаниям.

— Итак, королева Цирилла очень разгневалась на Джебру за произнесенную вслух правду, открывшуюся там, где пропустить ее, не заметив, было крайне сложно, — сказала Кара. — А затем наказала ее за это.

Зедд кивнул, осторожно поглаживая пальцами плечо Джебры. От его прикосновения она устало прикрыла глаза.

— Люди, не желающие по каким-то причинам видеть правду, бывают чересчур враждебны к ней и беспрестанно осуждают ее. Зачастую они обращают свою злобу на любого, кто осмелится указать на эту самую правду.

— Но вряд ли это заставит правду исчезнуть, — сказал Ричард.

Зедд пожал плечами, показывая, что видит в этом только тривиальность.

— Для тех, кто ищет правду, это прежде всего вопрос простого рационального эгоизма — постоянно следить, какова реальность. Ведь, в конце концов, правда коренится в реальности, а не в воображении.

Ричард оперся рукой на вырезанную из пекана рукоятку ножа, висевшего у него на поясе. Он лишился меча, который привык ощущать под рукой, но променял его на сведения, которые, в конечном счете, привели его к книге «Огненная Цепь» и к правде о том, что случилось с Кэлен, так что оно того стоило. И все же меча ему было жаль, и теперь он беспокоился, как воспользуется им Самюэль.

Размышляя о Мече Истины, задумавшись над тем, где он мог теперь быть, Ричард смотрел куда-то вдаль.

— Кажется очень трудным постичь, как люди могут отвернуться от того, что, в их собственных интересах, им необходимо увидеть.

— Тем не менее они не видят. — Голос Зедда изменился, переходя от тона легкой беседы к вот этому тонкому, пронзительному, подсказавшему Ричарду, что на уме у него что-то большее. — Разница — она в сердце.

Глянув в его сторону, Ричард обнаружил, что пристальный взгляд Зедда обращен именно к нему.

— Упрямо не признавать правду означает предавать самого себя.

Шота, остановившись и сложив руки, уставилась на Зедда.

— Это что, очередное Правило волшебника?

Зедд выгнул бровь.