Дети Джедаев   ::   Хэмбли Барбара

Регенерация тканей посредством бактеризации отняла у него много сил, и он знал, что ему ещё не следовало бы вставать.

— Мне стоит спросить об этом тебя. Когда он медленно пробудился на рассвете, она лежала рядом с ним. Позже она исчезла. Лея рассказала ему, что произошло в комнате игрушек, но Люк словно бы и так уже знал это. И гадал бы, если бы был там, не видел ли он это в каком-то забытом сне. Когда она молча плакала у него на плече в предрассветной темноте, он без слов понял, что именно она утратила.

Она покачала головой: знак не отрицания, а своего рода удивления.

— Я всё думаю о Никосе, — сказала она. — О бытьё «другим кореллианцем с тем же именем».

Она повернула руки ладонями вверх, как тогда, очнушись на «Охотничьем Счастье», она чувствовала их форму, их юную силу и узор жилок и мускулов под фарфорово-тонкой кожей. Повела пальцами по рукояти меча, который у неё некогда хватило умения изготовить. Так как его голова находилась рядом. Люк видел, что у корней её светлых волос уже виден каштановый цвет, и знал, что через несколько месяцев они целиком будут той тяжёлой, светло-коричневой гривой, которую он помнил по видениям и снам.

— Я все гадаю, не следовало ли мне остаться там, где была.

— Нет, — заявил Люк со всей серьёзностью, зная это всем своим существом. — Нет.

Она снова повесила оружие на пояс.

— Даже если б я знала… про это, — тихо проговорила она, — даже если б я догадалась… смогла заглянуть в будущее… когда Крей спросила у меня, не хочу ли я… занять её место… я не смогла бы сказать «нет». Люк, я…

Он заключил её в объятия, и их губы встретились в крепком поцелуе: давая, забывая, вспоминая, зная. Говоря ей без слов, насколько беспочвенны её сомнения, которые она не смела высказать.

— Я ведь люблю не Силу в тебе, — тихо сказал он, когда они наконец отпустили друг друга, — а тебя.

Она нагнула голову вперёд, уткнувшись лбом ему в плечо; они были примерно одного роста.

— Мне это будет нелегко, — тихо проговорила она. — Возможно, нелегко будет нам обоим. Бродя прошлой ночью в пещерах, я иногда винила во всём этом тебя. Я сердилась — думаю, я всё ещё сердита, в глубине души. Не знаю, как ты можешь быть в ответе, но все равно винила я тебя.

Люк кивнул, хотя слова эти ранили его. Каким-то странным образом он понял, что они не были личными и их лучше знать.

— Я понимаю.

Она повернула голову и посмотрела на него с кривой улыбкой.

— О, это замечательно. А мне объяснишь? Вместо объяснений он снова поцеловал её.

— Ты отправишься со мной на Явин? — Когда она заколебалась, он добавил: — Ты не обязана. И тебе не обязательно решать сейчас. Лея передавала мне, что ты записала имена тех людей, которые, как ты помнишь, были здесь… Она говорит, что на Корусканте тебе будут рады, на какой бы срок ты ни захотела там остаться. И я знаю, что будет нелегко жить… жить рядом с учениками, владеющими Силой. Но твоё знание старых методов обучения, старых способов тренировки помогло бы мне…

Он запинался, подбирая слова, и в неподвижности её лица он увидел её стремление не беспокоить его из-за своей боли, из-за своей неуверенности.

А, чёрт с ним со всем…

— Ты нужна мне, — тихо сказал он. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. Если удастся — навсегда.

Её губы изогнулись в улыбке.

— Навсегда. — Серые глаза встретились взглядом с его глазами, более тёмные, чем окружающий их туман, но словно светящиеся изнутри. — Я люблю тебя, Люк, но… это будет нелегко. Но я думаю… я чувствую, что мы будем в жизни друг друга надолго.

— У нас есть время, — заверил он её. — Спешить незачем. Ничего срочного нет. Но есть — и всегда будет — моя любовь к тебе.