Дикая орда   ::   Робертс Джон Маддокс

И это правильно, что презренные городские крысы трудятся, чтобы дать нам все это. Потому что хозяева мира - мы!

Остальные гирканийцы встретили слова командира одобрительным гулом.

- Дайте мне коня, - прервал восторги степняков Конан, - луна не успеет смениться, как я стану лучшим наездником, чем любой из вас. Дайте мне ваш лук, и я за то же время заткну за пояс любого гирканийца. Нет такого воинского искусства, которым бы я не овладел. Не придумали еще!

Кочевник поднялся и холодно глянул на киммерийца:

- Мы прибудем к Бартатуе через несколько дней. У тебя будет время показать свои способности. Как тебя зовут, чужестранец?

- Конан.

- Знай, что я - Бория из клана Голубого Оленя племени ашкузов. Я полусотник, и в пути я тебя испытаю. Если все, что ты здесь наболтал, не пустые слова, я узнаю это прежде, чем мы прибудем к Бартатуе. Я с удовольствием замолвлю за тебя словечко. А уж там - как каган решит, так и будет.

- Глупости, - фыркнул тот, кого называли Торгутом, - какой толк великому Бартатуе от этой городской обезьяны и свиноеда? - Степняк бранился, стараясь при этом держаться подальше от ног Конана.

- Не твоего ума дело, Торгут, - отрезал Бория, - помыслы великого кагана недоступны простому всаднику. Уж не вздумал ли ты оспаривать мое решение?

Торгут коснулся лба тыльной стороной ладони:

- Я не хотел проявить непочтительность, командир. - Он взглянул на Конана с неприкрытой ненавистью.

- Смотри у меня! - Бория повернулся к воинам, сидевшим у огня: - Дайте пленнику сушеного мяса из его седельной сумки.

Затем он вновь обратился к киммерийцу:

- Мы выходим завтра на рассвете. Путь предстоит нелегкий. Ты его, может, и не переживешь. Мне дела нет. Когда мы вернемся в лагерь, я буду знать о тебе больше.

Командир гирканийцев отошел, и один из воинов, от плеч до колен покрытый татуировкой всевозможных страшилищ, бросил Конану несколько полосок сушеного мяса. Киммерийцу пришлось потянуться и ухватить мясо зубами. Бория назвал его пленником, а не рабом. Может, это и добрый знак... Конан отбросил прочь досужие вымыслы и с жадностью принялся рвать жесткое мясо.

- Воды, - попросил он, расправившись с едой, Кочевники не обратили на просьбу никакого внимания. Бория закончил обгладывать кость и что-то проговорил степняку, щеголявшему замысловатой татуировкой. Тот порылся в седельной сумке, вытащил мелкую чашу, плеснул в нее из бурдюка и подал Конану. Киммериец чуть поморщился от мерзкого запаха, но привередничать было не в его правилах. На долю отважного варвара выпадали и не такие испытания.

В чаше оказалась не вода, а кислое молоко, овечье, конское, коровье или козье - Конан не знал, да и не желал знать. Степняки жили в основном за счет своих стад и доили самок любых домашних животных. Киммериец заметил, что чаша сделана из верхней части человеческого черепа. Неуклюже скорчившись, он опустошил этот жуткий сосуд. Стянутые петлей руки нещадно болели, но, когда опустилась ночь, Конан все же попытался уснуть. Его беспокойный сон то и дело прерывали укусы насекомых, но все равно рассвет настал слишком быстро.

- Не будем нагружать коня твоей тушей, - усмехнулся Бория, затягивая аркан вокруг шеи Конана. - Вы, городские и деревенские крысы, привыкли ходить пешком. Так что не зевай, а то упадешь, и тебя поволокут по земле.

Гирканийцы вскочили в седла и рысью пустили коней на восток. Конан бежал рядом с запасными лошадьми и старался не отставать, подстраиваясь к шагу самого медлительного скакуна. Если высокомерные всадники рассчитывают увидеть, как он, задыхаясь, волочится по земле, долго им придется ждать! Как истинный киммериец, Конан был неутомим в беге и легко мог поспеть за лошадью.