Испанский сапожок на шпильке   ::   Серова Марина

 — Страшнее, чем то, что я сегодня видел, уже не бывает… Что надо делать?

— Поднять одну тяжелую вещь ко мне домой.

— Надеюсь, что это не труп, — произнес он таким тоном, что мог предполагать все, что угодно, кроме этого. В принципе он рассуждал как вполне нормальный человек.

— Именно труп, — осторожно произнесла я и стала ждать реакции.

— Я же серьезно.

— И я серьезно. — Я открыла дверцу и посветила фонариком в салон машины. — Пойми, она убита точно так же, как твой приятель. Выстрел в спину, если я правильно успела разглядеть. Или — удар ножом. Это та самая девушка, за поиски которой мне заплатили.

— Но ведь ты рискуешь… А как ты потом докажешь, что эту девушку притащила сюда мертвой, а не убила у себя дома?

— Ты прав, это опасно. Но мне надо обследовать ее, я сделаю все для того, чтобы как можно больше узнать об убийце. А что, если ее убийца убил и твоего Виталия? — Похоже, это был мой последний козырной аргумент, и он сработал. Сергей помог мне вытащить тело из машины, и мы вместе подняли его в квартиру.

— Следов крови не было? — спросила я, укладывая тело на полу в прихожей, пытаясь одновременно выпрямить окоченевшие конечности и извлечь из-под него ковер.

— Нет, я смотрел, — ответил потрясенный увиденным Сергей. — Послушай, как ты можешь вот так спокойно возиться с трупами? Теперь я понимаю, почему у нас с тобой ничего не получается… Тебе же после таких психологических нагрузок не то что любви никакой не нужно, тебе бы просто восстановиться и не сойти с ума…

— Послушай, ты можешь, конечно, уйти, но вообще-то мне надо будет через час увезти эту бедняжку назад, туда, откуда я ее забрала. Я могу рассчитывать на тебя?

Он лишь молча кивнул головой и ушел в комнату. А я включила весь свет, какой только был у меня в прихожей, принесла настольную лампу и направила ее на лицо женщины. Сомнений не оставалось — передо мной лежала Соня Коробко. Гордая, независимая. Ее сестра была права, когда говорила, что не может Соня уйти на два дня, не сообщив, где она находится. Видимо, она просто не могла сообщить. Я отрезала кусочки кружева от платья и положила их в целлофановый пакет. Затем взяла соскоб с ее лица, чтобы определить, какой пудрой она пользовалась перед смертью. Счистила грязь из-под ногтей, с подошвы туфель, подняла подол длинного платья и сняла с нее интимный предмет женского белья — и все это упаковала в пакеты. Черные локоны, которые так потрясли меня еще в сквере, оказались дешевым париком, который тоже нашел себе место в коллекции вещдоков. Не забыла я и про букет, перевязанный розовой шелковой лентой. «В наших магазинах так не перевязывают», — мелькнуло у меня в голове. Значит, придется искать того, кто это сделал… И вдруг меня осенило.

— Сергей, — позвала я его, — скажи, а во что был одет твой Виталий?

Он высунул голову из-за двери и, стараясь не смотреть на пол, ответил:

— Ничего особенного, обычная футболка и джинсы.

А мне в голову почему-то полез свадебный черный, с бабочкой, костюм. Это все от напряженного дня. Я наклонилась к лицу Сони и потянула носом, пытаясь определить, пила ли она сегодня спиртное. Но от лица ничем, кроме пудры и помады, не пахло. Даже запаха духов я не уловила.

— Ты готов? — спросила я.

— Я уже давно готов, — ответил белый, как бумага, Сергей и тяжело вздохнул. Мы отвезли тело Сони в церковный сквер. Потом я доставила домой моего почти бесчувственного помощника и вернулась домой. Было самое время звонить Волостнову.



Глава 4 Ночь. Двое мужчин и одна женщина

— Это вы, Игорь? — спросила я, стараясь придать своему голосу некое подобие беспечности. — Вы извините, что я так поздно вас беспокою, но мне необходимо встретиться с вами… — Я бросила взгляд на часы и подумала, что в полночь ему могут звонить только близкие женщины, родители или закадычные друзья.