Исполнитель   ::   Карышев Валерий

 — Мы прекрасно знаем, — конечно, это не для протокола, — что все, что сейчас записано, все, что он говорит, — это сплошная лажа. Но Роман согласился со мной поработать. У него очень сложное положение. Он приговорен в своей «бригаде».

— Как приговорен? — переспросил я.

— Да, приговорен к смерти. И на свободу ему сейчас выходить нельзя. Поэтому для него статья по оружию — палочка-выручалочка. Ну, получит он свои три года, а может, и условно будет, пока посидит под следствием, потом выйдет и жизнь свою сохранит. А если сейчас его выпустить…

— Погодите, а вы-то тут при чем? — удивленно спросил я. — Какой ваш интерес?

— Интерес наш оперативный. Я уже говорил с Романом и при вас повторить могу, что все сведения, которые он дает нам добровольно, носят только оперативный характер. В дело они не пойдут. Я это ему гарантирую.

«Черт возьми, — подумал я, — ну и попал я в ситуацию! Получается, что парень своих закладывает, а я вроде статиста… Зачем мне это нужно? Я же адвокат, в конце концов! Но, с другой стороны, когда меня приглашают в дело, со мной не советуются, какой позиции и формы защиты придерживаться клиенту. Он сам ее выбирает. Да, конечно, я могу ему порекомендовать что-то, но последнее слово всегда будет за ним. Он сам определяет свою дальнейшую судьбу».

— Хорошо, — сказал Кузьмичев, — давайте на этом сегодня закончим, — и он протянул Роману протокол, написанный от руки. — Прочтите, распишитесь, что с моих слов записано правильно, мною прочитано, замечаний к прочитанному не имею. А адвокат потом тоже поставит свой автограф на этом листе, — улыбнулся следователь.

Роман быстро прочитал протокол, подписал и протянул листки мне. Я подписал их тоже.

— Вы хотите поговорить? — спросил меня Кузьмичев. — Тогда я не буду вам мешать. Можете разговаривать неограниченное время. Только потом вызовете конвоира, он проводит. Давай, Роман, до завтра, — и следователь протянул руку парню. Тот пожал ее. Кузьмичев вышел из кабинета.

Роман снова закурил и, думая о чем-то, обратился ко мне:

— Ситуация такая, что я действительно попал в передрягу. Пацаны меня приговорили. Точнее, меня подставили. И сейчас мне выйти — все равно что смерть свою искать. Братва меня не простит, хотя ничего неправильного я не сделал. Тут игры «бригадира» и старших. Это они меня подставили. Мне на свободу сейчас никак нельзя, — повторил Роман.

— Я понимаю, — кивнул я. — Тебе решать.

— У меня к вам просьба, — помолчав, сказал Роман. — Я тут записку, маляву написал. Можете передать?

— Почему нет? Могу.

— Первая малява — пацанам, Эдику. Вот его мобильный телефон. Вы позвоните, он сам к вам подъедет, куда скажете. А вторая — для девушки. Вы тоже позвоните ей на мобильный, тоже встретьтесь с ней. Только Эдику меня не выдавайте, вернее скажите, что вы — мой адвокат, что я никаких показаний не даю. И девушке то же самое. И еще вот что. Вы можете — девушка наверняка ответ мне напишет — еще раз прийти?

— Пожалуйста, могу прийти еще раз.

— А когда?

— Это уже зависит от девушки, когда я с ней встречусь, — улыбнулся я.

— Она встретится с вами сразу, — убежденно проговорил Роман.

— В таком случае приду через пару дней, а может, и завтра. Как получится.

— Отлично! — улыбнулся Роман.

Я видел, что у него изменилось настроение, в глазах появилась надежда.

«Странно, — подумал я, — как, оказывается, много зависит от записки и от разговора, а не от дальнейшего хода следствия, не от приговора суда…» Впрочем, для меня это не в новинку. Я видел немало таких клиентов за время своей практики.

Через некоторое время я покинул стены следственного изолятора. Подойдя к своей машине, я быстро достал из кармана две трубочки, туго скатанные из бумаги и аккуратно упакованные в белый полиэтилен.