Дни изгнания   ::   Керр Катарина

Хотя поженились они по политическим мотивам, и первые годы брака были несчастливыми, со временем Родри и Эйса приспособились друг к другу. Он был по-своему привязан к ней и благодарен за то, что она подарила ему четверых крепких наследников для Аберуина.

– Если моя госпожа пожелает, – сказал Родри, – мы прекратим игру.

– Не нужно, господин мой. Я посмотрю.

Все же по молчаливому согласию они закончили игру и убрали ее. Эйса так редко просила у них о чем-нибудь, что они были готовы пойти ради нее на любые мелкие уступки. День проходил в коротких разговорах о делах вассалов в поместье, а Родри пил все больше и больше и говорил все меньше и меньше. Жара, долгие паузы, предсказуемость кратких высказываний жены давили на него все сильнее, и наконец он встал и вышел. Никто не осмелился задать ему вопрос или последовать за ним.

Его комната находилась на третьем этаже броха, богато обставленная, с коврами из Бардека на полу и стеклами в окнах, мягкими креслами у очага и пятью очень красивыми мечами на стене. Родри распахнул окно и облокотился на подоконник, разглядывая внутренний двор и сад, где в мраморном фонтане резвился дракон Аберуина. Через лужайку неторопливо шел слуга; больше ничего не двигалось. На мгновение Родри показалось, что он не может дышать. С проклятием, больше похожим на рыдание, встряхнул он головой и отвернулся.

Более тридцати лет удерживал он власть, и по большей части ему это нравилось: он любил атрибуты и блеск своего высокого положения, могущество, которым он обладал в Суде Справедливости и на поле битвы, незаметную со стороны, но огромную власть, которую он увеличивал, интригуя при дворе Верховного Короля. Обернувшись назад, он мог точно припомнить, когда эта любовь превратилась в озлобление. Он находился в королевском дворце в дане Дэверри, и, когда зашел в огромный зал, управляющий, разумеется, объявил о его появлении. Услышав слова «Родри, гвербрет Аберуина», все аристократы обернулись, чтобы посмотреть на него: одни потому, что завидовали фавориту короля, другие – пытаясь просчитать, что его присутствие может изменить в их жизнях, третьи просто потому, что им интересно было посмотреть на такого могущественного человека. В ответ он не ощутил ничего, кроме раздражения: они таращились на него, как на двухголового теленка на ярмарке. И с того дня два года назад Родри начал задумываться, когда же он, наконец, умрет, чтобы избавиться от всего, что когда-то любил, когда он сможет, наконец, стать по-настоящему свободным.

Он аюшеi’ стг окна, сел на полукругльтй пали сандровый стул с замысловатой резьбой, изображающей драконов Аберуина, и вытащил вновь обретенный серебряный кинжал. Лезвие казалось серебряным, однако было прочнее, чем лучшая сталь, и ни капли не потускнело. Родри щелкнул по нему, и раздался мелодичный звук.

– Серебро гномов, – пробормотал он. – Клянусь Владыкой Ада, я, должно быть, рехнулся, но меня так и тянет назад на большую дорогу!

У него была еще одна вещица из серебра гномов – кольцо, которое он постоянно носил на среднем пальце правой руки, простое кольцо, сделанное руками эльфов, украшенное гравировкой из роз снаружи и письменами эльфов изнутри. Он поднял руку, чтобы посмотреть на кольцо, и в тот же миг в дверь заглянул один из пажей.

– Ваша светлость? Я вам не помешал?

– Не очень.

– Видите ли, ваша светлость, у дверей стоит нищая старуха-травница и настаивает на том, что ей необходимо поговорить с вами. Один из стражников хотел прогнать ее прочь, но она так посмотрела на нас… Ваша светлость, я испугался и решил, что лучше спросить вас.

Сердце Родри сильно стукнуло.

– Она сказала, как ее зовут?

– Да, ваша светлость, ее зовут Джилл.

– Я приму ее здесь.

Паренек удивленно уставился на Родри, потом поклонился и поспешил уйти.