Дни кракена (Главы из неоконченной повести)   ::   Стругацкий Аркадий

-- Напротив, очень мило, что ты пожелала встретиться.

-- Нет, правда, я очень рада тебя видеть.

-- Я тоже в восторге.

-- Ты неважно выглядишь, милый. Дела замучили?

-- Да. Пропасть дел.

-- Но ты же знаешь, тебе нельзя утомляться.

-- Что поделаешь... Зато ты выглядишь прекрасно.

-- Нет, серьезно. Тебе не следует перегружать себя работой. Особенно в такую жару.

Я всегда ненавидел этот small talk, но Кларе он был необходим. В старое доброе время она как-то призналась мне, что для нее это нечто вроде разведки боем. Она-то, наверное, не помнила, что сказала мне об этом. Я сказал:

-- Да, в последнее время стоит ужасная жара. Сегодня будет более жарко, чем вчера. А завтра будет еще жарче. Итак?

Она глядела на меня, безмятежно улыбаясь.

-- Ты прав, -- сказала она. -- Времени мало. Я вызвала тебя, чтобы сообщить, что я даю согласие на развод.

-- Что ж, -- сказал я, -- это хорошо.

-- Ты не рад?

-- Да нет, мне все равно.

-- Три года назад ты говорил иначе.

-- Три года назад! -- Я даже рассмеялся. -- Три года назад было очень давно. Целых три года. Теперь я привык.

Я видел, что она разочарована, и поспешно добавил:

-- Нет, ты не думай, я с удовольствием. Действительно, сколько это может тянуться?

-- Да, это тянется слишком долго. Ну, так или иначе, ты можешь подавать на развод и обретешь желанную свободу.

-- Наконец, -- сказал я.

-- Вот именно. Наконец. Почему ты улыбаешься?

-- Это я от счастья. Ослепительные перспективы.

Мы помолчали.

-- Ты все еще в издательстве? -- спросила она.

-- Да.

-- Недавно я видела где-то какую-то книжку в твоем переводе.

-- Да, я перевожу. Время от времени. Все еще перевожу.

Мы опять помолчали. Я поглядел на часы.

-- Между прочим, он прекрасный человек, -- сказала вдруг она тихо. -Ты не должен был обращаться с ним так... грубо.

-- Но я тогда не знал, что он прекрасный человек, -- возразил я.

-- Он очень страдал.

-- Я тоже. Я вывихнул пальцы и получил выговор по партийной линии.

-- До свидания, -- сказала она.

-- До свидания, Клара, -- вежливо сказал я. -- Очень рад был повидать тебя. Объявление я дам в ближайшее время.

Она ушла, не подав руки и не оглядываясь. Времени было в обрез, и я взял такси. Утро было ясное и жаркое, блестели на солнце политые улицы, люди спешили на работу и в магазины, стараясь держаться в тени домов и деревьев. У меня горело под веками, и сами собой закрывались глаза. Больше всего спать хочется утром, к полудню это проходит. Я подумал, что мог бы поспать лишний часок, и неожиданно для себя скверно выругался вслух. Шофер изумленно оглянулся.

-- Ничего, ничего, -- пробормотал я. -- Все в порядке.

Когда мы подъехали к издательству, до начала занятий оставалось еще минут десять. Я подошел к автомату выпить стакан воды. Пока я рылся в карманах, ища трехкопеечную монету, возле меня остановился Полухин. Он по-отечески пожал мне локоть и сказал:

-- Вот кстати, Андрей Сергеевич! А я вас вчера искал!

Он никогда не здоровался, но на него не обижались. Говорили, что он не здоровается даже с министром. Открывает дверь к нему в кабинет и радостно кричит: "Вот кстати, товарищ министр! Разрешите?"

-- Когда? -- спросил я.

-- Вечером. Во второй половине дня.

-- Я сидел у Келлера.

Он подождал, пока я пил воду с грушевым сиропом. Мимо нас в ворота проходили сотрудники и здоровались с ним, и он благосклонно кивал в ответ, сияя отеческой улыбкой.

-- Тут такое дело, -- сказал он. -- Мне позвонили от соседей. Беспозвоночники. Звонил их директор и спросил, нет ли у меня на примете специалиста по японскому языку. Разумеется, Андрей Сергеевич, я сразу вспомнил о вас.

Я покачал головой.

-- Спасибо, Борис Михайлович, но я не могу. Очень занят.

-- Пустяки, пустяки! Я уверен, это не займет у вас много времени. Они получили из Японии какие-то материалы.